Как долго я тебя искал…

– Рим, ты с ума сошла? – Марина искренне удивилась и решила помочь подруге найти в себе чувство материнства, – Это твоя частичка. Твой ребеночек. Я читала где-то, что некоторые женщины переживают такое состояние после родов. Стресс. Но со временем всё проходит. Ты постарайся. Найди в себе силы. Может первый раз тяжело и больно, потом, увидишь, всё встанет на свои места!

Римма засмеялась:

– Ты меня учишь? Ты ещё не родила и не испытала боли и страданий, – с досадой выпалила она, – Родишь, тогда почувствуешь, что значит кормить грудью. Не хотела я ребенка. А сейчас тем более. Позови сестру, пусть заберут его.

Марина подошла к кровати и бережно взяла мальчика на руки. Прижав к себе, прошептала:

– Какой же он хорошенький! Такая крохотуля, а уже требует молока! – приходила она в изумление и уже вкрадчивым голосом прошептала ему на ухо: – Скоро у тебя появится друг или подружка.

Марина еще немного походила с карапузом на руках, а затем вновь предложила Римме покормить его. Но Римма была неумолима. Запахнув халат, она всем своим видом показывала, что не желает больше этого делать. Забирая кроху, сестра-акушерка опять недоумевала, но видя непреклонность Риммы, не стала спорить и отнесла ребенка в детскую. Оставшись наедине с подругой, Марина села в кожаное кресло, одиноко стоящее в углу.

– Ты знаешь, я видела сегодня странный сон, – она говорила медленно, будто прокручивала в голове киноплёнку, – Словно бы я вместе с маленьким ангелом улетела на небо. Мы устремлялись ввысь и постепенно превращались в маленькие точки. Всё небо было усыпано такими разноцветными точками. Они постепенно соединялись в единое целое, составляющее огромную спираль.  Подлетая к этой спирали, я вдруг заметила, что ангел машет мне рукой. Машет и остается там, а я… я возвращаюсь сюда на Землю. Я открыла глаза и увидела себя лежащей на кровати. Мне стало не по себе и я спустилась к тебе.

– Глупости, Марин, не обращай внимание на сны. Может быть, в палате было жарко? А может, ты сегодня родишь? – Римма не проявила интерес к рассказу Марины и не желала вступать с ней в обсуждение сновидений.

– Ну, хорошо, Риммочка, отдыхай. Завтра я к тебе загляну днем. С утра у меня опять анализы. Врач сказала, что мне тоже пора рожать. А ребеночек всё не переворачивается, – вздохнула она, – Еще подождут завтра, а потом будут принимать меры.

Она обняла Римму и пошла к себе в палату.

Римма лежала с закрытыми глазами и думала о Сергее, о ребенке, о подруге, так неожиданно возникшей вновь в её жизни…  «Может это правда послеродовая депрессия? Или это нежелание иметь детей? – она искала оправдания своим поступкам и задавала себе вопросы, – Может я не люблю Сергея? Люблю. Но почему мне неприятен этот маленький комочек с красным морщенным личиком? Мне не хочется брать его на руки. Не хочется кормить его, – и тут же удивилась, погруженная в свои рассуждения, – А у Марины он почему-то не вызывает отрицательных эмоций? Даже наоборот, ребенок ей нравится. Интересно, чем? Что мне делать? И где уже этот Сергей? Почему всё на мне? Вся ответственность на мне!», – внутреннее раздражение постепенно растворялось, и она проваливалась в сон, сквозь который просачивался еле уловимый шум в коридоре отделения. Далёким эхом отзывались возгласы сестёр-акушерок, постукивающий шум каталки, поющее движение лифтов…

Заснула она только под утро.

Глава XXIII

Марина приоткрыла глаза. Сквозь пелену она не могла различить силуэты людей, склонившихся над ней. Только слышала голоса, доносившиеся откуда-то из глубины.

Погас яркий свет.

Она осталась лежать в темноте.

– Мариночка, Марина, ты меня слышишь?

– Да! – крикнула она и этот незнакомый голос её напугал. Крик дался ей с таким усилием, что она резко открыла глаза. Перед ней стояла Римма.

– Ну слава Богу! Очнулась! – Римма смочила её губы водой и провела рукой по её волосам, убрав их со лба. Краем глаза Марина увидела рядом со своею кроватью капельницу.

– Что-то случилось? – прошептала Марина с тревогой взглянув на подругу.

Римма улыбнулась лишь краешком губ.

– Мариночка, всё уже хорошо… Спи. Тебе нужен сон и покой.

В палату вошла сестра-акушерка. Профессиональными движениями она быстро убрала капельницу и сделала Марине внутривенный укол. Сознание сразу ухнуло в широкую туннель и затем растворилось в солнечном свете.

– Ну вот, вы и пришли в себя. Вы можете назвать своё имя? – спрашивал голос в белом халате.

– Я Марина. Марина Крылова, – четко произнесла она ещё слабым, но уже уверенным голосом.

– Марина Вячеславовна, я врач-акушер. Я принимала у вас роды. Вы помните, что с вами случилось?

Марина приоткрыла глаза и попыталась восстановить память. Но в её мозгу крутилась одна и та же картинка, как заезжая пластинка: она садится на кровать и её пронзает острая боль. По ногам течет кровь. Много крови. Она нажимает на кнопку вызова. Всё.

– Я помню только сильное кровотечение.