Как это делалось в Ленинграде. Цензура в годы оттепели, застоя и перестройки

Рвение ленинградской цензуры вызвало одобрение руководства самого Главлита. В декабрьском приказе за этот же год оно отметило, что «при осуществлении предварительного контроля художественной и общественно-политической литературы делалось большое количество замечаний политико-идеологического характера по содержанию проконтролированных материалов. Обо всех замечаниях своевременно докладывалось Главлиту СССР и информировались партийные органы». Об отсутствии перемен в цензурном ведомстве наглядно свидетельствует история прохождения верстки «Круга» — единственного, дозволенного свыше, коллективного сборника произведений авторов ленинградского самиздата[355].

Появление этого сборника связано с играми, которые органы КГБ вели с молодым писательским андеграундом, представленным частично в «Клубе-81». Наибольшее раздражение вызвали «религиозные мотивы» в творчестве молодых поэтов и прозаиков. «Дополнительно к устно высказанным 25.10.85 г. замечаниям по верстке “Круг”, считаем нужным обратить Ваше внимание на следующие моменты, — сообщал начальник Ленгорлита директору издательства «Советский писатель». — Многие поэты испытывают определенную “слабость” к религиозным мотивам, всячески эксплуатируя их: это образ “танцующего Иисуса с голубем сизого оперенья на росистом плече” (А. Драгомощенко, стр. 76)… К пересказу излюбленной церковниками религиозной легенды сводится “патриотическое” стихотворение О. Охапкина “В ночь на Невскую сечу” (стр. 160–161): “явление” русскому войску “святых” Бориса и Глеба, возглашающих — “С нами сила Господня”, сравнивается по своей значимости с национальным подъемом русского народа…». Нашлись в сборнике и другие недостатки: «Увлечение “алкогольной” темой, озабоченность вопросами секса сквозит в ассоциативно-формалистической прозе Е. Звягина “Корабль дураков”. До непристойности вольны “каламбуры” в стихах В. Ширали, переходит грани приличия Э. Шнейдерман в стихотворении “Галантерейщица”. Ассоциативны, допускают многочисленные толкования, а иногда прямо двусмысленны стихи Б. Куприянова “Ночь”, В. Кучерявкина “Осеннее возникновение матери”, А. Миронова “Путешествие”, О. Охапкина “В глухозимье”, С. Стратановского “Метафизик”»[356]. Верстка сборника, пройдя несколько инстанций, все же была подписана к печати: «Круг» вышел в том же 1985 году. В тексты произведений внесен ряд изменений. Характерна купюра в повести Беллы Улановской «Альбиносы», в которой она, по словам цензора, «с удовольствием упоминает Ремизова (стр. 241)». Несмотря на то что его «Избранное» и было издано однажды в СССР в самый «разгар застоя» (за 7 лет до этого эпизода), но «с удовольствием» упоминать имя писателя-эмигранта не рекомендовалось, хотя фраза звучала совершенно невинно: «Начало октября, а пруд замерз (холодина зверющий — как любил говорить Ремизов)».

Год 1986

В феврале состоялся XXVII съезд КПСС, призвавший усилить гласность в средствах массовой информации. Но дальше провозглашения лозунга дело практически не сдвинулось: основы и принципы коммунистического строя не должны подвергаться никакому сомнению. Об уровне «гласности» в 1986 г. можно судить по тому оглушительному впечатлению, который произвел на интеллигенцию апрельский, так называемый «ленинский» номер «Огонька», поместивший подборку стихов Гумилева, приуроченную к 100-летию со дня рождения поэта (см. подробнее об этом в предыдущей главе). Однако случившееся буквально спустя четыре дня трагическое событие — чернобыльская катастрофа — замалчивалось властью, информация о ней дозволена была с большим опозданием, велено было всячески преуменьшать ее размеры, что привело к непоправимым трагическим последствиям.

Председатель КГБ В. Чебриков в июне информировал М. С. Горбачева и других членов Политбюро «О подрывных устремлениях противника в среду советской творческой интеллигенции». По его словам, «вновь реанимируются и выдвигаются на арену идеологической борьбы идеологические перерожденцы типа Солженицына, Копелева, Максимова, Аксенова, Владимова и им подобные, вставшие на путь активной враждебной деятельности. Многие из них стали участниками и исполнителями антисоветских провокаций и широкомасштабных акций. По заданиям спецслужб они ведут поиск единомышленников, пытаются устанавливать нелегальные связи с негативно настроенными лицами из числа творческой интеллигенции нашей страны». Благодаря доносам и проведенным «агентурным мероприятиям сотрудникам КГБ стали известны рукописи произведений, представляющие наибольший интерес для центров идеологической диверсии». В донесении перечислены рукописи романа А. Рыбакова «Дети Арбата», повести А. Приставкина «Ночевала тучка золотая…», романа В. Дудинцева «Белые одежды» и других произведений, которые удалось опубликовать только спустя 2–3 года.