Как это делалось в Ленинграде. Цензура в годы оттепели, застоя и перестройки

Во время регулярно проводимых обследований обнаруживались «…факты печатания идейно-ущербных, религиозных, порнографических изданий и материалов, не имеющих отношения к производственной деятельности организаций». При этом Ленгорлит обязательно ссылался на «указания директивных органов, постановления Обкома КПСС от 10 июля 1980 г. «О дальнейшем усилении работы по сохранению государственной тайны». Мелочность и придирчивость контролеров дошла до того, что даже тиснение имен авторов и названий произведений на переплетах старых книг считалось непозволительным без их санкции. Даже в годы начавшейся перестройки в Главлит поступила жалоба «тов. Пинчука В. И.» на то, что «переплетная мастерская Управления бытового обслуживания отказалась сделать надписи на двух сданных им в переплет книгах дореволюционного года издания — “Петербург” и “К 75-летию музыкальных концертов в Павловске”, ссылаясь на инструкцию Главлита». Обследуя типографию киностудии «Ленфильм», контролеры обнаружили на переплетном участке, причем «без оформления наряда заказа и регистрации в книге учета», ряд книг, «не имеющих отношения к производственной деятельности студии». Среди них — «Рецептурный справочник», сочинения Марка Твена, французские журналы мод и т. д. Понятно, что все это — так называемые «левые» работы. Но обнаружилось и «одно политически-дефектное издание — “Царь Иудейский”, проводящее идеи сионизма, выпущенное в Петербурге в 1914 г.»[66]. Их, видимо, смутило и насторожило второе слово в названии: на самом деле — это мистерия поэта К. Р. (вел. кн. Константина Романова), замысел которой был подсказан ему Чайковским еще 1889 г., когда и пугающего термина «сионизм» еще не было: он советовал поэту «с евангельской простотой и почти буквально придерживаясь текста» изложить стихами историю Страстей Господних. Примечательно, что пьеса была первоначально запрещена Синодом, посчитавшим, что «драма, отданная на современные театральные подмостки и в руки современных актеров, сама утратит свой возвышенный характер, превратившись в обычное лицедейство». Лишь в 1913 г. поэт получил личное разрешение Николая II на единственное представление в Царскосельском Китайском театре[67]. Об уровне подготовки советских цензоров, увидевших в христианской мистерии «пропаганду сионизма», говорить не приходится… О результатах своей проверки цензоры доложили Петроградскому райкому партии (в этом районе находится студия «Ленфильм») «для сведения и возможного использования».

В сравнительно безобидных случаях управление информировало — «для принятия соответствующих мер» — территориальные партийные комитеты. В необходимых случаях, начальник Ленинградского управления сигнализировал в органы госбезопасности, поскольку факты издания и распространения нелегальных произведений печати «антисоветского характера» входили в их компетенцию (см. далее главу 5 «Борьба Ленгорлита и КГБ с вольной бесцензурной литературой»).

Средства массовой информации (газеты, радио, телевидение)

Оперативные средства информации находились в зоне повышенного внимания, поскольку именно они призваны были проводить политику партии. Газеты — не только «коллективный пропагандист и агитатор», но и «коллективный организатор», согласно известной ленинской формуле, — являлись (наравне и вместе с сетью радиовещания и телевидения) главным рупором идеологического режима. Практически к каждой газете, вплоть до районного листка, приставлялся цензор («райуполномоченный»). Десятки постановлений и решений ЦК посвящены «низовой печати». Постоянно указывается в них на «низкий культурный уровень», «политико-идеологические прорывы» и тому подобные недостатки районных и городских газет, не говоря уже о заводских, вузовских и прочих ведомственных «многотиражках».

В Ленинградском (как и в любом другом) управлении существовал специальный сектор контроля над низовой печатью. Сотрудники его регулярно выезжали на места с целью обучения «райцензоров», созывали совещания, организовывали курсы и семинары. Они же просматривали в порядке постцензуры уже вышедшие номера газет, время от времени составляя обзоры, в которых указывались наиболее «яркие» политико-идеологические и иные просчеты, допущенные редакторами районных газет, называемые обычно «прорывами». Мелочей для контролеров не существовало. В качестве иллюстрации приведем сейчас лишь один такой документ, относящийся к маю 1975 г.:

Для служебного пользования

«Леноблгорлит

В Отдел пропаганды Обкома КПСС

Информация о нетребовательном отборе материала редакцией газеты “Невская заря” (Всеволожск), редактор В. Г. Киселев.