Как государство богатеет… Путеводитель по исторической социологии

Гершенкрон был одним из первых исследователей, подошедших к вопросу о развитии отстающих стран более тонко. Он, бесспорно, являлся западником, не принимающим упрощенный марксистский подход. Как специалист по экономической истории, Гершенкрон видел в развитии общества не абстрактную марксистскую схему, а сложную картину, в которой каждая страна имеет свое лицо, свою индивидуальность, свой собственный исторический путь. Каждая отстающая страна может догонять передовые, но при этом совсем не обязательно она будет двигаться вперед теми же методами, какими двигались сто или двести лет назад.

Особые возможности при движении к общей цели

«Когда, наконец, в отсталой стране начинался процесс индустриализации, – писал Гершенкрон, – в нем обнаруживались важные отличия от индустриализации более развитых стран. <…> Различия в темпах роста и характере промышленного развития в значительной степени были обусловлены использованием тех или иных институциональных инструментов, которые сильно различались или вообще не имели параллелей в промышленно развитых странах. Помимо этого, в развитых и в отсталых странах различным был интеллектуальный климат (то есть „дух“ и „идеология“). <…> И, наконец, степень, в которой проявлялись эти показатели отсталости в отдельных странах, также была различной» [Гершенкрон 2015: 61–62].

Вот важный пример. При упрощенном взгляде на модернизацию западных стран нам кажется, будто там всё повсюду было одинаково. Англия, Франция, Германия, США стройными рядами, «под ручку» шли вперед, косо поглядывая на диковатую Россию и посмеиваясь. Но Гершенкрон показал, что, скажем, индустриализация в передовой Англии в XVIII веке, в медленно преобразующейся Франции и в отстающей Германии в XIX столетии шла совсем по-разному. У англичан главным героем модернизации был отдельный капиталист, индивидуал, частный собственник, настоящий хозяин. Во Франции же и в Германии в иную эпоху крупнейшие банки способствовали энергичной концентрации капиталов, инвестировали в производство и за счет этого помогали своей стране быстро догонять Англию [Там же: 67–73].

Получился парадоксальный тезис – отсталость создает особые возможности для развития. Отстающие страны могут использовать эти возможности и идти вперед специфическим образом. Не к особой цели! Не к спасению человечества или другой великой миссии! А к нормальной рыночной экономике и высокому уровню жизни. Но с использованием тех индивидуальных инструментов, которые у них есть. Более того, отсталость создает возможность быстрее осваивать технологии, уже известные в передовых странах. Особенно если привлекать капитал из этих стран, создавая для его использования наиболее привлекательные условия.

К сожалению, научная теория Гершенкрона набросана лишь штрихами. Он написал ряд интересных работ и прочел целые циклы лекций, вошедших в изданную сейчас у нас книгу, но не оставил комплексного исследования. Главная его статья занимает в толстом томе лишь несколько десятков страниц. Блестящий экономист проглатывал горы научных трудов, сам писал о многом – даже о художественной литературе. Он анализировал «Доктора Живаго», спорил с Владимиром Набоковым… Но, увы, Гершенкрон так и не смог создать собственной системы. Он видел многогранность процесса преобразования общества и все же, как мне кажется, сильно его упростил, создав слишком оптимистичное представление у читателей.

От возможностей к ловушкам

Сложность исторического пути отдельных стран догоняющей модернизации состоит в том, что у них появляются особые возможности, но вместе с тем – и специфические ловушки. Скажем, по Гершенкрону, Россия активно использовала для развития в конце XIX века государственный капитал и, несмотря на некомпетентность и коррумпированность чиновничества, добилась значительных успехов [Там же: 73–79]. Но не была ли особая роль государства в развитии России обратной стороной тех наших проблем, которые в конечном счете привели к революции, а затем к неэффективному огосударствлению хозяйственной системы при Сталине, от последствий которого мы до сих пор избавиться не можем?

Ведь если государство может легко изымать из экономики большие ресурсы и аккумулировать их, скажем, на строительстве железных дорог (как при С. Ю. Витте), то не означает ли это просто отсутствия нормального гражданского общества, способного самостоятельно решать свою судьбу, самостоятельно инвестировать капиталы, самостоятельно защищаться от давления власти и самостоятельно же противиться давлению революционеров, желающих власть перехватить?