Как я чуть не уничтожил соседнюю галактику

Дорога обратно была ужасной. Мы заблудились. Я пытался вспомнить наш путь, но многие деревья казались одинаковыми. Пока мы шли, я один раз поплакал. Еще один раз я отказался идти дальше, потому что все равно мы никогда не выберемся. Гиансар убедил меня идти. Но я уже был расстроен. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я снова стал придумывать сравнения. Голос Гиансара был наполнен разными интонациями, как пение всех птиц в лесу. Я придумал только одно, потому что не мог сосредоточиться. Потом Гиансар предложил представить, что куница (он) привела льва (меня) показать свой лес. Тогда я почти полностью успокоился.

Мы все-таки смогли выбраться. Когда мы вернулись, было уже шесть часов вечера. Мне хотелось быстрее попасть домой, принять душ и полежать, потому что ноги устали. Но когда мы вошли в дом, нас встретила мама. Она сказала со злостью:

— Куда вы пропали!? Вас весь дом ищет.

Мы молчали. В итоге эта пауза стала слишком неудобной, и я сказал:

— Мы ходили в лес хоронить моего тарантула.

Взгляд ее голубых, как лед в мультфильме, глаз устремился на Гиансара:

— Куда ты его завел? От тебя одни неприятности, с тех пор, как Каус привел тебя в наш дом, все пошло не так. Мы приняли тебя как родного, а ты решил отплатить тем, что чуть не погубил нашего родного сына?

— Мы случайно заблудились! Я понимаю, как вы переживали, но ведь все закончилось хорошо!

Я знал, что я должен был подтвердить слова Гиансара. И более того, сказать, что мы заблудились по моей вине. Ведь если бы тогда я согласился похоронить тарантула под худым дубом, мы вряд ли блуждали бы долго. Но я ничего не сказал. Стоял и думал, как лучше подобрать слова и в какой момент их употребить.

— Сегодня ты без ужина, Гиансар. Быстро в комнату, сиди там до утра.

По лицу Гиансара было видно, что он хочет возразить, но он ничего не сказал. Мама ушла, я тоже направился в свою комнату и остался наедине со своими мыслями. Мне казались такими несправедливыми ее слова, и я даже думал пойти объяснить маме, что она не права. Но я знал, что со взрослыми нельзя спорить.

Я все-таки поел и лег спать. Заснул я не сразу. Мне мешала мысль о несправедливости, которую мы с мамой совершили сегодня.

* * *

Когда я открыл глаза в Туманном Лесу, моей первой мыслью было просидеть в Каменной Крепости всю ночь. Но я понял, что очень хочу найти Гиансара. Я все еще помнил, как мама несправедливо его обвинила, и мне нужно было понять, что чувствует Гиансар теперь. Я боялся, что он может злиться на меня за то, что я тогда промолчал. Но сегодня я был смелым в настоящем лесу, поэтому все равно пошел искать его. Потом побежал, потому что не сразу смог его найти, а я боялся, что моя смелость со временем исчезнет.

Гиансар стоял на Чудесном Поле. Сегодня везло: то, что он нашел интересного в настоящем лесу, он мог найти и в Туманном. Он был очень увлечен. Я вдруг растерял свою уверенность, я не решался подойти и молча стоял рядом. Гиансар рассматривал в руках шишки и цветы.

— Удивительно, да? И те и другие должны дать семена, но они так не похожи.

Я думал, Гиансар меня не видел, потому что он стоял ко мне спиной. Я подумал, что он говорит сам с собой, как сумасшедший. Гиансар положил шишки и цветы к остальным вещам. Он вдруг вздрогнул, будто укололся или обжегся, и стал рыться в карманах своих шорт. Он достал из них несколько осколков льда. Они были острые, как стекло, и некоторые испачкались в его крови. Его ладони был поранены. Гиансар выкинул осколки льда в Поле.

— Тебе больно?

Гиансар протянул ко мне руки. Я увидел, какие глубокие у него раны.

— Скоро заживет.

Он говорил правду. Гиансар часто ранился в Туманном Лесу, правда обычно не серьезно. Его раны заживали через несколько ночей. Я ранился гораздо реже, но мои ранки могли зудеть еще несколько лет.

Я хотел спросить его, виноват ли я перед ним, но он меня опередил.

— Я хочу тебе помочь, я хочу тебя научить всему! И играть с тобой, но еще больше. И я не злюсь на тебя, хотя мог бы. Возьми меня за руку, ладно?

Он потянул ко мне свои испачканные руки. В краях его ран все еще были острые осколки маминого льда. Я подумал, что если дотронусь до него, осколки ранят и меня. Мне хотелось ему помочь, я бы взял булавку и выковыривал один осколок за другим из его ладоней, но взять его за руку, я не мог. Булавку в лесу я бы тоже вряд ли нашел.

Я развернулся и пошел обратно к своей Каменной Крепости. Я думал, а не оставить ли мне дверь открытой, но не сделал этого.

* * *

Утром я долго думал, что я могу сделать, чтобы помочь Гиансару. У меня были переменчивые мысли. Сначала я решил, что не обязан ему помогать, потому что он меня не просил. Потом я нашел следующие доводы: он мой брат; его куница не раз спасала моего льва; мы хотим быть похоронены под одним дубом, а, следовательно, нужно прожить жизнь в хороших отношениях.