Как я чуть не уничтожил соседнюю галактику

Я ходил к его комнате. Мама не разрешила Гиансару выходить из нее, а значит непосредственно ему я помочь не смогу. Тогда я вспомнил, что есть такое явление, как месть. После нее всем «становится легче» (так говорили в фильме). Значит, когда я ее совершу, Гиансар обрадуется. Я долго думал, что можно было сделать маме, не сильно навредив ей. Нельзя усердствовать, потому что: она моя родственница; она может отомстить мне в ответ.

Я взял банку, вышел во двор и нашел там муравейник среди кустов роз. Разворошив его, я стал собирать муравьев и складывать их в банку. Некоторые из них несли яйца, и я загадал желание, чтобы они родились в банке, тогда муравьев станет еще больше. Я делал это долго, в течение двух часов. Потом я пошел следить за мамой, и, когда она вышла из своей комнаты, я пробрался к ней. Я рассыпал муравьев ей под покрывало на кровати и убежал. Мое сердце билось часто.

Я пошел в комнату Гиансара и стал ждать эффекта там. Через полчаса мама распахнула дверь. Она была похожа на разъяренную кошку.

— Кто это сделал!? Кто из вас высыпал мне эту дрянь на кровать!? Кто!?

Она говорила громко. Я думал, здесь была бы уместна фраза «так, что даже соседи услышали», но у нас их не было. Она повторяла и повторяла свой вопрос. Я был доволен. У меня получилось доставить ей дискомфорт, а значит я отомстил за Гиансара. В то же время я боялся, что буду раскрыт.

Мама вдруг посмотрела на меня, глаза ее сузились, и я понял: она все знает. Она вдруг будто зашипела, а потом сказала, продолжив «пилить» меня взглядом (сейчас глаза у нее были будто треснувший лед):

— Это ты сделал?

Мама ткнула в мою сторону пальцем с накрашенным розовым ногтем и обкусанными заусенцами.

Я понял, что раскрыт. Мне стало ужасно, я сразу вспомнил, что заключенных могли держать на цепи несколько дней. Мама отошла от меня и стала снова ходить по комнате.

— Я полжизни убиваю на то, чтобы избавить наш дом от этих мерзких насекомых, а мои старания оплачивают этим?

Я понял, что на самом деле я поступил плохо. Раз мама потратила полжизни на выведение муравьев, значит, это действительно важно. И значит, виновника ждет серьезное наказание. Мне стало страшно. Я сказал прежде, чем осознал свою фразу:

— Это сделал Гиансар.

Я снова поступил плохо.

Гиансара сильно наказали вечером. Он меня не выдал.

* * *

Ночью в Туманном Лесу я нашел такой большой камень, что заложил фундамент под новую стену.

Глава 4

Мы праздновали тринадцатый день рождения Гиансара. Я пообещал ему прийти, поэтому я сидел за столом со всеми. Если бы не обещание, я бы сейчас был один в комнате, читал книгу или смотрел телевизор. Мне было бы гораздо лучше, чем за столом со всеми.

Дело в том, что у Гиансара было много друзей. Я не понимал, как это вышло. То есть, я знал, что четверо — из школы, трое — из биологической экспедиции, на которую я не пошел, один — с олимпиады по естествознанию, две знакомые — из парка. Но я не знал, как он мог найти себе столько друзей, и главное, зачем они были нужны. Ни один из них мне не нравился, особенно девочки, которых была почти половина. Я бы мог сказать, что с радостью отпраздновал бы его день рожденья вдвоем, но это было бы неправдой. Для меня это было бы лучше, но радости не принесло. В день рожденья приходилось говорить человеку приятные фразы, которые я не умел формулировать. Даже если я относился к человеку хорошо, я не знал, что ему пожелать. Мне приходилось готовить свое поздравление заранее, и все равно оно не выходило таким же хорошим, как у людей «с подвешенным языком». Мой день рожденья был на месяц раньше, чем у Гиансара, поэтому я мог сравнить наши поздравления, у него они выходили лучше из года в год. Мне было стыдно за это перед ним.

Папа уехал по делам. На самом деле, он мог присутствовать, но он хотел оставить нас одних в этот день. Мама и Кассиопея уехали по магазинам, хотя Кассиопею Гиансар звал тоже. Перед отъездом Кассиопея сказала:

— Я бы лучше подготовилась к открытому уроку по фортепьяно, но нужно поддержать нашу мать в этот трудный для нее день. Или же я должна в этот день поддержать своего сводного брата? Выбирая между бесполезной тратой времени в раю для зомбированных потребителей, отчасти построенном нашим отцом и дедом, и бесполезной тратой времени в обществе моих младших братьев и их друзей, едва вступивших в пубертатный возраст, я выбираю первый вариант.

Кассиопея стала в последнее время (2 года, примерно) еще более неприятной в общении. Или, говоря более литературным языком, невыносимой. Когда мама и Кассиопея уходили, я до последнего надеялся, что мне скажут поехать вместе с ними, потому что тогда я мог бы нарушить свое обещание Гиансару.