Как я чуть не уничтожил соседнюю галактику

Сейчас мы сидели за столом, ели пиццу и салаты с креветками. Мы делали это не каждую секунду, например, сейчас все отложили еду и смеялись над тем, как Альферац изображал нашу учительницу математики. Еще несколько лет назад, когда я подбирал сравнения для всех учеников в моем классе, я придумал, что Альферац, из-за того, что он курносый, похож на ежа. Сейчас он потолстел и раскраснелся от смеха, поэтому был похож на надутого ежа. Учительница по математике же была похожа на деревянный электрический столб в виде буквы «Т» (высокая, худая, одежда серая, голова большая, глаза тоже, опасная), и я не видел между ними сходства. Но все смеялись, значит и я должен был хотя бы улыбнуться, чтобы не показаться невежливым. Для меня эта ситуация была очень странной. Из всех здесь присутствующих учительницу знали только шестеро, но смеялись все. Остальные изображали смех? Или они и действительно веселились? Хохотали в голос, переглядывались, один из них даже постучал рукой по столу от смеха. Я на такое не был способен. Если мне было смешно, я мог посмеяться, но не с такой силой. Даже если бы я задумал специально сделать это, у меня бы не вышло. Люди часто громко смеялись, плакали, удивлялись, обнимали друг друга от радости, кричали от злости. Мне это было непонятно. Мне казалось, что люди изображают свои эмоции.

Оттого я был лишним в большом обществе.

Гиансар тоже смеялся, у него это всегда выходило очень естественно, в его смех я верил. Сейчас он посмеялся чуть-чуть, и глаза его забегали. Это значило: он заскучал. Сейчас он придумает что-нибудь интересное. Он сказал, что скоро вернется, и ушел наверх. Мне захотелось пойти за ним, но Гиансар слишком быстро шел, и я упустил момент.

Никого не расстроило его временное отсутствие. Я же занервничал. Все продолжили разговаривать, и вот теперь мальчик из экспедиции рассказывал про свою учительницу. Его лицо было как будто каменным. Я знал, что в книгах обычно под этим словом имеют ввиду «непроницаемость», но я вкладывал более понятный смысл. Черты его лица были очень четкими, угловатыми, без округлостей, свойственных детям моего возраста, но при этом широкое. Будто высеченное из камня лицо. Я не мог сказать, похож ли он на свою учительницу, потому что я ее не знал. Все обсуждали его школу, а я смотрел на складку скомканной салфетки.

— Чувствуешь себя неуютно? — обратилась ко мне Мебсута, девочка из парка с треугольным лицом и волосами, как у негритянки (схожесть была только в пушистых кудрях). Мы были едва знакомы, я мало знал о ней, потому что она была мне неинтересна. Поэтому я не предполагал, чего от нее можно ждать, возможно, она представляла опасность. Прежде, чем я ответил, Мебсута сказала:

— Я тоже.

Несмотря на то, что она угадала, мне не понравилась ее самоуверенность, будто бы она могла обо мне судить. Я сказал:

— Мне нормально.

Она улыбнулась мне, хотя я не сказал ничего смешного. Это значило, что она хочет расположить меня к себе. Я надеялся, что я не прав. Я отвернулся и взял кусок пиццы, хотя есть не хотел. Гиансар как всегда меня выручил, правда, в этот раз случайно. Он принес Андромеду, свою новую кошку. Он нашел ее на улице, когда она была еще котенком, у нее была обычная некрасивая серая шерсть. Изначально она мне казалась грязной, заразной и дикой, однако за несколько месяцев я привык, и теперь мне даже нравилось смотреть на то, как она умывается или лежит, подогнув под себя лапы. Гиансар поставил Андромеду прямо на стол, и многие потянулись к ней, чтобы погладить. Я подумал, что сейчас они будут снова испытывать свои странные эмоции, и я смогу побыть вне их внимания наедине с собой, но Мебсута сказала:

— Такая милая! Я люблю кошек, у меня тоже есть дома абиссинская.

Эта фраза могла быть обращена к кому угодно, но я понял по направлению ее головы, что она была адресована мне. Я сделал вид, что это не так.

Нужно было что-то делать, здесь находиться становилось слишком тяжело. Я вспомнил совет папы, который он недавно мне дал, когда я скучал и грустил оттого, что Гиансар уехал в биологическую экспедицию. Папа сказал:

— Бесцельное существование тяжелая и жалкая штука. На все смотришь под другим углом, когда у тебя есть высокая цель. Все жизненные препятствия, проблемы, сразу кажутся не стоящими твоего внимания. Впрочем, иногда даже не столь масштабные цели, как, например, у меня, могут сделать тебя сильнее.

Мне понравился этот совет. Я поставил себе цель окончить школу с отличием, и мне сразу стало легче сидеть на неприятных уроках литературы, потому что я знал, ради чего это. Но в этой ситуации моя цель мне не помогала. Буду я отличником или нет, это нисколько не влияло на неприятное мне общество за столом. Поэтому я понял, что мне нужно придумать временную менее масштабную цель.