Как я чуть не уничтожил соседнюю галактику

Сам наш дом стоял на краю леса. Под его постройку полукругом были вырублены деревья, чтобы лес окружал нашу землю с трех сторон. К дому вела асфальтовая дорога. На участке кроме нашего дома были бассейн, теннисный корт, гараж, экзотические цветы и деревья, домик для охраны. Сам дом был каменным, серым, отдаленно напоминавшим замок в романском стиле, но с современными рамами и слишком яркой крышей. Вокруг был лес, в котором было много сосен, поэтому запах на улице был приятный. В доме было много комнат, большая часть из них не использовалась. А с третьего, последнего этажа, можно было увидеть трубы заводов «Кеплер-22». Мне нравилось на них смотреть.

Однажды я как раз стоял у окна в пустой спальне для гостей и смотрел, как дым выходит из длинной трубы, покрашенной белой и красной краской. Цвет нельзя было рассмотреть отсюда, но я его помнил, так как несколько раз папа возил меня к заводу, и я видел, что труба полосатая. В комнату зашла Кассиопея и тоже подошла к окну. Я почувствовал, что у нее плохое настроение. Есть давно выявленные и всем известные признаки плохого настроения: нахмуренные брови, опущенные губы, повышенный голос, резкие движения. Другим людям бывает достаточно того, что они видят человека, и, не опираясь на эти признаки, понимают, что он не в настроении. Я не думал, что это основано только на ощущениях, есть микропризнаки, которые мог бы описать художник, но я не успевал их приметить и осознать. Поэтому у меня не получается определять чужое настроение так же хорошо, как у других людей.

Кассиопея встала около меня, даже немного впереди, загородила половину обзора. Она была выше меня, потому что мне было восемь, а ей уже исполнилось одиннадцать. Я не стал пытаться пролезть вперед, потому что неправильно толкать девочек, и потому, что она из упрямства вряд ли подвинулась бы сама.

— Думаешь, это будет твое? — спросила она.

Я ответил не сразу. Она могла говорить о множестве вещей: о доме, о лесе, о заводе, о себе. Или даже о таких вещах, которых не было в кругу нашего обзора, например, о Юпитере. Я остановил свой выбор на заводе, так как мы оба смотрели в сторону трубы.

— Да. Когда папа умрет, завод будет моим.

— Ты научился говорить только в три года. Ты не можешь понять простейших человеческих взаимоотношений, и у тебя отсутствует абстрактное мышление. Ты даже спишь с включенным светом. И ты думаешь, только из-за того, что ты родился мужчиной, ты будешь управлять корпорацией?

Папа мне говорил, что это буду я. Кассиопея была старшей, значит, он действительно так решил из-за моего пола. Я ответил:

— Да.

— Нет, Кастор. С твоими навыками общения, тебя никто не допустит до управления. Я умнее тебя, и всегда буду, поэтому после отца я встану во главе его компании.

Мне пришлось думать, что ей ответить. Я успел это сделать до того, как она вышла из комнаты.

— Папа все-таки так решил, потому что я мальчик. У него была старшая сестра, которая закончила два института, а папа только один. Значит, она была умнее. Но дедушка все равно отдал завод папе.

— Потому что его сестра лежала в психиатрической больнице.

Это было логично, значит, она не могла управлять. Я растерялся.

— Но ведь папа все равно говорит, что это буду я.

Кассиопея резко выдохнула, поджала губы так, что они стали совсем тонкими, и ушла из комнаты. Это означало злость. Я видел такое выражение лица у мамы, когда она видела муравьев или иногда, когда говорила с папой.

Так я понял, что Кассиопея хочет отобрать у меня компанию. Мне стало страшно, потому что Кассиопея казалась мне могущественной, иногда даже более, чем мой папа. Возможно, она захочет меня убить.

Я пошел в свою комнату, чтобы больше не попадаться ей на глаза. В моей комнате была кровать, стол и шкаф, которые можно было использовать для укрытия. Поэтому сначала я проверил их, вдруг Кассиопея там меня поджидает. Ее там не было. Мне пришлось бороться с искушением самому залезть в шкаф. Раньше я это часто делал. Однажды, мама пожаловалась на это папе, и он мне запретил. Папа сказал тогда:

— Шкаф еще опаснее, чем, например, кровать. Я не знаю, от кого ты там прячешься, но ты сам загоняешь себя в тупик. Если тебя найдут, тебе больше некуда будет бежать. Нужно всегда оставлять место для маневра.

Поэтому я залез на кровать и укрылся одеялом. Сначала я просто лежал, а потом стал читать про приключения друзей по пути в страну Оз. Когда мама позвала ужинать, я сказал, что у меня болит живот, и я не пойду. Это была ложь, но мама ее не раскрыла, потому что она ушла.

За вечер я прочитал много страниц и рано уснул.

* * *

Я открыл глаза в лесу. Я не испугался, потому что так бывало каждую ночь. Все, что здесь происходило, было понарошку, только моими снами. Лес был не такой, как вокруг нашего реального дома, у него было название — Туманный Лес. Это я так назвал его, потому что здесь по земле всегда стелился волшебный туман. Деревья тоже отличались. Они были более ветвистыми, и иногда даже их ветви росли по спирали или обвивали соседние стволы. Но все ветви были высоко, никогда не мешались на пути.