Как я написал Конституцию эпохи Ельцина и Путина

И кстати, есть еще один стимул, который, если будет реализован, окажется наиболее эффективным. Это переход к модели правительства парламентского большинства. Такая модель абсолютно не требует менять Конституцию. Достаточно, если президент введет политическую традицию, по которой будет предлагать на пост премьера кандидатуру от получившей на выборах большинство партии или коалиции партий. Просто надо дописать в федеральный конституционный закон о правительстве и в регламент Государственной думы зеркальные строчки о том, что глава государства представляет в Государственную думу для утверждения на пост председателя правительства кандидатуру от победившей на выборах партии.

Уверен, что если мы попробуем реализовать эту норму, то через пару-тройку циклов выборов в Госдуму уже не останется иной возможности стать премьером, как привести к победе свою партию. И тогда сработает обратная связь: партия становится механизмом ответственности за своего кандидата, за его платформу, за успех экономической программы. Потому что если политика премьера окажется неудачной, то вместе с ним из парламента уходит и партия. А значит, объявляются новые выборы.

Так что короткая фраза из нескольких юридических терминов вполне способна родить новую политическую систему. Но возможно, что мы просто не успеем с многопартийностью, потому что на дворе цифровая революция, и депутаты (не персонально, конечно, а как институт) скоро вымрут, как мамонты. То есть они не нужны будут в их привычном статусе — как представители, голосующие от имени граждан. Практически все решения граждане смогут принимать сами — на референдумах, как в Швейцарии.

СССР: а не пора ли написать новую конституцию?

У каждого человека не одна, а много жизней. И каждая — со своей траекторией и цепью событий. Посмотришь в Википедию: российский государственный деятель, ученый-правовед, доктор юридических наук, профессор, один из авторов Конституции Российской Федерации, председатель того, министр сего, декан этого…

А плюс к тому ведь еще и сын, отец, друг и товарищ… И это всё — я.

С какой точки ни начни, обязательно сюжет начнет ветвиться, расходиться в стороны, как могучее дерево или река. А порой будет возвращаться к началу, закольцовываться. Какие-то истории, начавшиеся десятилетия назад, могут пропасть надолго. А потом — внезапно возвращаются. Одни — чтобы закончиться навсегда, закрыться. А другие — чтобы пойти на новый виток развития.

Среди таких историй, которые сопровождают меня всю жизнь (вернее, все мои многочисленные и, надеюсь, еще не завершившиеся жизни), есть три самые важные, огромные и вечные — это Конституция, Беловежье и Северный Кавказ.

Начну с самой главной — с Конституции, а об остальных чуть позже.

Вопрос «А не пора ли нам написать новую Конституцию?» я задал себе, как только увидел, что в Советском Союзе активно готовятся политические реформы. Почему я так решил? Да потому, что понимал, что никакие политические реформы не осуществятся без их юридической основы. А Конституция и есть юридическая основа любых реформ.

Нужно сказать, что эта идея пришла в голову, как оказалось, не мне одному. В Институте государства и права Академии наук СССР, в аппарате ЦК КПСС, в юридическом отделе Совмина СССР, в Секретариате Верховного Совета СССР началась работа, создавались различные экспертные группы…

А после того, как прошел Первый съезд народных депутатов СССР, работу над новой союзной Конституцией было решено как-то упорядочить и централизовать. И в январе 1990 года Президиум Верховного Совета СССР создал рабочую группу по подготовке материалов к проекту Конституции СССР[12]. Так в один прекрасный момент собралась группа людей — специалистов и единомышленников, настоящих профессионалов, которая официально занялась написанием нового Основного Закона страны[13].

Писали проект Конституции лучшие советские юристы под началом академика Владимира Николаевича Кудрявцева^{32}. Он и сам был не руководителем от науки, а прекрасным ученым и высококлассным юристом. В советский период юристов такого фундаментального, энциклопедического уровня, на мой взгляд, было всего двое: пожалуй, сам Кудрявцев да мой будущий соавтор по проекту российской Конституции Сергей Сергеевич Алексеев.

Помимо этих энциклопедистов в рабочую группу входили замечательные ученые-философы Джангир Аббасович Керимов^{33} и Борис Николаевич Топорнин^{34}. А еще были не менее классные специалисты, но уже в предметных областях. Такие, как Олег Емельянович Кутафин^{35} — прекрасный специалист в области конституционного, или, как тогда говорили, государственного права.