Как я написал Конституцию эпохи Ельцина и Путина

Мог ли один-единственный документ — Соглашение об образовании Содружества Независимых Государств, пускай и с тремя подписями под ним, развалить ядерную державу с огромной армией и мощными структурами госбезопасности? Да еще тайно?

Нет, конечно. Какая тайна? Какой «сговор за спиной Горбачёва»? Спецслужбы, охранявшие Вискули, исправно всё фиксировали и докладывали президенту СССР. В любую секунду всех нас могли арестовать. Но не арестовали. Была информация, что Горбачёв должен был прислать «Альфу», но тоже обошлось.

А то, что «широкие народные массы» далеко не сразу поняли, что Советский Союз умер, так это вообще, как говорится, вопрос не по адресу. Просто многие исторические факты по разным причинам вообще не попадают в поле зрения современников, либо не осознаются как значимые события. Ну, такая вот есть особенность у общественного сознания.

Общество, например, не заметило, что все структуры управления СССР были ликвидированы на его глазах в ноябре 1991 года. Не было никакой реакции и 8 декабря, когда были подписаны Беловежские соглашения. Люди поняли, что живут в новой реальности, только 21 декабря[37], узнав об этом из сообщений СМИ. Спасибо корреспондентам «Интерфакса», которые были с нами в Алма-Ате и прокричали на весь мир: «Советского Союза больше нет!» Если бы не журналисты, наверное, до сих пор бы кто-то делал круглые глаза: «А мы и не знали…».

Пропавший документ

Чем дальше в прошлое уходит 1991 год, тем больше появляется «специалистов», которые твердят, что российская делегация приехала в Белоруссию уже с готовым текстом Беловежских соглашений и надо было просто «заломать» остальных на подпись. Очевидцы событий об этом документе ничего не знают (кстати, и подписанный 8 декабря оригинал Беловежских соглашений куда-то исчез из депозитария). А вот те, кого и близко в Вискулях не было, стоят на своем.

На момент приезда в Беловежскую Пущу у нас не было не только текста, но даже необходимого оборудования. Мы приехали в Минск 7 декабря. В делегации были энергетики, экономисты, финансисты, потому что решать собирались вопросы по поставкам в Белоруссию нефти и газа и другие. А уже из Минска Ельцин и Шушкевич^{56}, глава Белоруссии, позвонили президенту Украины Кравчуку^{57}. Шушкевич пригласил его вроде как на охоту, но в тот момент из разговоров стало понятно, что началось обсуждение каких-то вопросов, помимо нефти и газа.

Ельцин и Шушкевич поначалу надеялись уговорить Кравчука сохранить Союз хоть в каком-нибудь виде. Ведь, как известно, в свое время Борис Николаевич не просто сказал «Союзу — быть!», но даже 17 августа 1991 года парафировал проект Союзного договора и планировал его подписать 19 августа. Однако украинский президент не желал даже слышать слово «Союз». Наконец нашли формулу — «Содружество» как способ сосуществования государств в одном экономическом, политическом, военном пространстве.

Окончательно идея оформилась, когда Ельцин, Шушкевич и Кравчук втроем провели переговоры в закрытом режиме. Никакие помощники на эти переговоры допущены не были. Потом они вызвали нас и объявили, что договорились так: СНГ вместо СССР, экономическое пространство — единое, а ядерное оружие — у России. «Идите, — сказали, — оформляйте в виде договора». И мы к утру 8 декабря написали проект документа.

Общий смысл был ясен, но важно было найти для него необходимую юридическую форму. Всё решило то обстоятельство, что в Вискулях собрались три из четырех республик, учредивших СССР в 1922 году: Белоруссия, Россия и Украина. Четвертой была Закавказская Федерация, которая прекратила существование еще в 1936 году. То есть было абсолютно очевидно, что трое из четырех «отцов-основателей» имели полное юридическое право обсуждать судьбу Советского Союза.

В итоге родилась формула соглашения, которая состояла из двух частей. Первое: государства-учредители констатируют факт смерти образованного ими государства — Союза ССР. Второе: Россия, Украина и Белоруссия (опять же в качестве учредителей) объявляют о создании нового объединения — Содружества Независимых Государств.

Текст писался быстро: нам не надо было изобретать велосипед и каждую формулировку продумывать заново, потому что уже два с половиной года в Ново-Огареве эти вопросы обсуждались.

Кроме того, было три делегации экспертов — от каждой из стран. Каждая оформляла указания своих президентов в некий вариант общего документа. Работали в отдельных домиках под охраной, вернее, под надзором 9-го управления КГБ. Всё происходящее фиксировалось и документировалось (это еще раз к вопросу о «тайном заговоре»).