Как я отыскал Ливингстона

Когда мы достигли до хамби, почти всегда окружающей большие баобабы в Угого, в расстоянии около полумили от султанской тембы, вагогцы стали так сильно теснить нас, что шейх Тани решился сделать попытку прекратить или ослабить это неудобство. Одевшись в свое лучшее платье, он отправился к султану просить защиты от его подданных. «Чего вы хотите от меня, воры? Ты пришел красть мою слоновую кость и мое полотно. Поди прочь вор!» был ответ. Но добрый вельможа, увещевавший народ обходиться почтительно с мусунгу, вывел Тани из палатки и пошел вместе с ним к хамби.

В лагере было великое смятение; любопытные вагогцы переполнили его так, что негде было повернуться. Ваниамвези спорили с вагогцами, наши васавагили кричали, что вагогцы повалят палатки, и что имущества их господ в опасности; я же писал в палатке свой дневник, не обращая внимания на шум извне и на ссоры между вагогцами, ваниамвези и вангванцами.

Едва только вошел старшина, как в лагере воцарилась такая глубокая тишина, что я не мог не выйди посмотреть, что было причиной этого. Речь старшины была коротка и внушительна. «По домам, вагогцы, по домам! — говорил он. — Зачем вы пришли беспокоить вакононгцев? Чего вам от них нужно? По домам! Всякий мгого, которого увидят в хамби без хлеба, скота или чего-нибудь продажного, заплатит мтеми корову или шукка полотна.» Сказав это он взял палку и погнал вон из хамби сотни вагогцев, послушных ему как дети. В течение двух дней, проведенных нами в Мукондокву, мы не видели более толпы, и в лагере было спокойно.

Относительно мугонго т. е. дани султану Сваруру весьма скоро пришли к соглашению. Старшина, бывший у султана первым министром, будучи «обрадован» доти регани-улиога, присланного ему от меня, согласился взять с нас обыкновенную дань в шесть доти полотна, из коих только одно доти было первого сорта. После мукондокского султана оставался всего один владетель, которому мы должны были заплатить дань, именно кивиегский султан, пользовавшийся такою дурною репутацией, что купцы, употреблявшие подчиненных им носильщиков, редко проходили через Кивиег, соглашаясь скорее перенести все трудности перехода через пустыню, чем подвергаться вымогательствам кивиегского султана. Но носильщики, отвечавшие только за переноску своего тюка и готовые дать тягу при первом нападении, предпочитали идти к Кивиегу, чем переносить жажду и утомление перехода через пустыню. Мнение носильщиков часто решает дело, когда ими начальствуют такие робкие, нерешительные люди как шейх Гамед.

7 июня назначено было выступление; поэтому накануне арабы пришли ко мне в палатку посоветоваться относительно дороги, какую следует выбрать.

Мы призвали кирангоци наших караванов и старых носильщиков и узнали от них, что есть три пути от Мукондокву до Унианци. Первая была южная дорога, шедшая через Кивиег и обыкновенно предпочитаемая караванами, по указанным выше причинам. Против этого Гамед возразил: «султан дурен, говорил шейх, иногда он заставляет караван платить 20 доти, нам же придется отдать ему около шестидесяти. Кивиегская дорога совершенно не годится. Кроме того, прибавлял он, чтобы достигнуть Кивиега нам нужно сделать терекецу, т.е. остановку, значит мы дойдем до него не раньше как послезавтра». Второю дорогою была центральная. Завтра мы дойдем до Муниеки; на следующий день будет терекеца от Мабунгуру Нулага до лагеря близ Униамбоджи; на следующий после двух часов пути мы дойдем до Кити, где воды и пищи в изобилии. Так как ни один из кирангоци или арабов не знал этой дороги, о которой сообщил нам старый носильщик, то Гамед сказал, что не может доверить такой большой караван путеводительству старого ваниамвези и потому, прежде чем высказать свое решение, желает узнать о третьей дороге. Третьею дорогою была северная. В первые два часа она шла через многочисленные вагогские деревни; потом пересекала джунгль, затем приводила, после трех часов пути, к Симбо, где была вода; но не было деревни. Вставши рано утром, на другой день мы достигли бы после шестичасового пути до небольшого озера. Отдохнув здесь несколько времени и снова пустившись в путь, через пять часов мы остановились бы всего в трех часах пути от другой деревни. Так как последнюю дорогу знали многие, то Гамед сказал: «шейх Тани, скажи сагибу, что я выбираю эту дорогу». Я отвечал шейху Тани, когда он сообщил мне решение Гамеда, что я шел вместе с ними через Угого, и если они выбрали дорогу на Симбо, то и я пойду с ними.