Как я отыскал Ливингстона

15-го числа, убедившись, что шейх Тани должен будет пробыть в Кусури в течение нескольких дней, так как весьма значительное число его людей страдало оспой — этой страшной чумой восточной Африки, я распрощался с ним, и снова караван мой очутился в пустыне. Немного ранее полудня мы достигли хамби Мгонго Тембо, т.е. спины слона, названной так по причине скалистой волны, принявшей под влиянием атмосферы темно-коричневый цвет, напоминающий туземцам спину этого лесного великана. Здесь у меня с моим караваном произошел спор относительно того следует ли совершать терекецу в этот или на следующий день. Большинство было последнего мнения; но так как я был «бана», то, соображаясь с своими выгодами я настоял, хотя не без усилий с моей стороны, чтобы терекеца была совершена в тот же день.

Мгонго Тембо, когда Буртон и Спик проходили через него, было многообещавшим поселением, с большим количеством возделываемой земли. Но два года тому назад разразилась война по поводу какого-то насилия над караванами. Из Унианиембэ пришли арабы со своими вангванскими солдатами, напали на них, сожгли деревню и уничтожили плоды многолетних трудов. С тех пор от Мгонго Тембо осталась груда развалин, а поля превратились в густой джунгль.

Группа финиковых пальм, возвышающаяся над густым кустарником у самого Мгопго Тембо, напоминала мне Египет. Берега ручья с своею зеленью представляли странный контраст с коричневым и безжизненным видом джунгля, простиравшегося по обеим сторонам.

В час пополудни мы снова взяли свои тюки и посохи и пошли к Нгвгала-Мтони, отстоявшему на 8 1/4 миль от хамби. Солнце пекло; подобно огненному шару оно изливало свое пламя на наши головы; потом оно спустилось к западу, успев раскалить воздух, пока он еще не сделался влажным. Тыквы с водой вскоре опустели, чтобы залить палящий зной, сжигавший горло и легкие. Один из носильщиков, пораженный оспою, упал на дороге и отполз в сторону, чтобы там умереть. Мы никогда не видели его более, потому что движение каравана по пустыне уподобляется бегу корабля в бурю, горе тому, кто остается позади: голод и жажда убьют его; так же точно корабль должен убегать от урагана, чтобы избегнуть крушения — горе тому кто упадет за борт!

В глубокой впадине скалы мы нашли в изобилии хорошую и холодную пресную воду. Здесь, как и в Мабунгуру, были ясно видны следы страшной стремительности потока.

Нгвгала, берет свое начало в Убанараме и, протекая сперва к югу, потом к юго-юго-западу, пересекает унианиембскую дорогу, после чего поворачивает несколько к западу.

16-го мы прибыли в Мадедиту, названную так по несуществующей уже в настоящее время деревне. Мадедита отстоит на двенадцать с половиною миль от Нгвгала Мтони. Небольшой пресноводный пруд, лежащий за несколько сот ярдов от дороги, составляет все, что караван может найти до Туры (в Униамвези). Цеце, или чуфва, как ее называют васавагили, нестерпимо жалила нас, что служит ясным признаком, что крупные звери часто посещали пруд, хотя отсюда не следовало, что они должны находиться поблизости, потому что в этой части Африки они робки и избегают мест, часто посещаемых людьми, это же озеро, будучи единственным на значительном протяжении, служит местом привала для многочисленных караванов.

На рассвете следующего дня мы пустились в путь, идя быстрее обыкновенного, потому что приближались к более населенной и плодородной области Униамвези и скоро должны были выйти из Магунга Мкали. В течение утомительно долгого времени по обеим сторонам дороги тянулся лес, перешедший потом в более низкий и редкий кустарник, наконец совершенно исчезнувший. Перед нами открылась область Униамвези, представлявшая обширную волнистую равнину, простиравшуюся в бесконечную даль и окрашенную на горизонте в пурпуровый цвет. Повсюду виднелись поля зреющего хлеба, сохранявшие все контуры местности, и весело переливались под дуновением холодного ветра Увагары.

В 8 ч. утра мы достигли пограничной деревни Униамвези, восточной Туры. Мы простояли здесь недолго, потому что нам предстоял еще час пути до центральной Туры.

Дорога от восточной Туры шла через поля, засеянные рисом, мавери или баири, как его называют арабы; поля бататов, большие грядки огурцов, арбузов, росли в глубоких бороздах между рядами голькуса. Несколько широколистых плантационных растений виднелись в окрестностях деревень, становившихся чрезвычайно многочисленными. Деревни вакимбцев похожи на деревни вагогцев: они квадратны, имеют низкие крыши и окружают обширные густые пространства, разделенные иногда на три или на четыре части плетнями из стволов матамы. В центральной Туре, в которой мы остановились, мы могли достаточно убедиться в коварстве жителей.