Как я предал вашу маму. Часть 2 (СИ)

В Петрозаводске у нас со Светой ничего этого не было и мы были счастливы. На хрен нам всё это было не нужно для нашего счастья, вот честно. Мы были здесь просто счастливы и всё. Вот за это пожалуй я и люблю Петрозаводск. За то, что он мне подарил. Этот маленький уютный город подарил мне самое сильное чувство в жизни, самое настоящее. Сжигающее все комплексы, заставляющее сердце петь. Он подарил целую гамму неизвестных мне ранее чувств, я и не думал, что способен так полюбить. Слёзы, радость, любовь, ревность, счастье, чёрт побери. Разве можно не любить место где у тебя всё это было?

А Мурманск оказался слишком холодным для любви. Превратил всё в лёд и однажды эта льдинка разбилась разлетевшись мелкими, блестящими холодным светом осколками. Можно сколько угодно твердить, что заморозка сохраняет витамины и полезность продуктов в неизменном виде, но все прекрасно знают - вкус уже не тот. Так и с любовью. Внешне всё осталось как и раньше, а внутри ледяной холод и обман.

Я конечно прекрасно понимаю, города со своими кирпичными коробками тут абсолютно не при чем. Просто наш переезд случился видимо на сломе наших отношений, поэтому такой яркий контраст между жизнью в двух городах. Словно здесь была весна и лето, а там сырость осени и ледяной мороз зимы. Возможно. Я знал, я верил, что за зимой будет вновь нежное тепло весны, она наступит обязательно, таков закон природы, против него не попрёшь. Но жена не смогла ждать, не захотела. Холод отчуждения пробрал её до самого сердца.

Это мы изменились и вместе с нами и наши чувства. Но разница была слишком очевидна и понятна. Причина становилась понятна. Здесь в Петрозаводске мы были свободны. Да, по-настоящему свободны. Поэтому нам не требовалось ничего лишнего. Ни достатка, ни богатства, ни шикарного жилья или престижной работы. Мы были друг у друга и это было наше главное богатство. Любовь у нас была. А в Мурманске мы сразу попали в окружение, нас взяли в плотное кольцо. Её родители, сестра, подруги. Если я отбился сразу, дав понять, что не позволю захватывать свою территорию, то Света сдалась под их напором, не выдержала атаки. Сдалась полностью, стала жить их идеями и принципами, думать их мыслями, говорить их словами. Говорят секты опасны, зомбируют, ломают человека так, что происходит полная подмена личности. Родное окружение может сломать покруче любой самой что ни на есть тоталитарной секты. Личность не просто подменяется, её закатывают в асфальт, чтобы не дай бог росток какой не пробился к свету. И все это заметьте, из самых лучших побуждений.

Так постепенно моя жена стала другим человеком, чужим. Стала жить чужими идеями, пытаться и меня заставить так жить.

Вот когда я ошибся. Когда защитил свою территорию от чужого вмешательства, а Светку не смог. Не себя надо было, семью оборонять. Всю семью. А я не смог.

Юля с дочуркой на руках вернулись минут через десять и сели рядом. Я посмотрел в окно, дождь закончился и весеннее солнце активно пыталось пробиться сквозь серые тучи.

-Ну что? Пойдём в больничку вас сдавать, принцесса?

Маленькая Вика застенчиво улыбалась сидя на скамейке и болтая ножками. Крошечные детские кроссовки некогда были красивой и даже модной обувкой, сейчас же явно дышали на ладан. Подошвы истёрты, все застежки видно были оторваны, а теперь намертво пришиты капроновыми нитками. Вика явно не первый ребёнок носивший их.

-Может перекусим? -обратился я к Юле, -Вам когда в больнице надо быть?

-Незнаю. Нам ни время, ни дату точную не назначали, просто направление дали на обследование и сказали приехать. -она пригладила взъерошенные от влажности волосы дочурки, -Да мы поели в поезде. Ты если хочешь иди перекуси, мы подождём. Да и вещи куда девать?

-Пошли. -я встал и протянул ей руку, -Сумки в камеру хранения сплавим. Прогуляемся немного, пока вас в больничной палате не закрыли. Тут рядом, кстати, вкуснецкие блинчики помнится делали. Пошли!

Видя её неловкое замешательство я решил действовать нагло. Просто взял чемодан на колесиках и сумку, кивнул головой в сторону выхода и пошёл. Деваться им было некуда, через пятнадцать минут мы уже сидели в кафешке на площади недалеко от вокзала и смеясь уплетали блины.

Я никуда не спешил. Фиалка ещё не знала о моём приезде, я не успел ей сообщить. Да и когда я ей сказал, что хочу приехать, она была против. Против и за одновременно. Она хотела меня увидеть, очень хотела. Она не хотела, чтобы я её видел. Поэтому я приехал без предупреждения. Просто сказал, что приеду и вот я здесь. Приехал, а что делать дальше было не понятно.