Как я стал собой. Воспоминания

К сожалению, «Анализируй то» тоже провалился в прокате. Хотя Гарольд Рэмис продолжал в течение нескольких лет оплачивать право на экранизацию моей книги, он так и не смог найти достаточное финансирование для этого проекта. Гарольд Рэмис мне очень нравился, и в 2014 году я был опечален известием о его кончине.

Еще одна история с едва не воплотившимся фильмом была связана с Уэйном Ваном, режиссером таких замечательных фильмов как «Клуб радости и удачи», «Дым» и «Госпожа горничная». Он тоже купил права на экранизацию и не сумел найти финансирование. Впоследствии Ван снимал фильм под названием «Последний отпуск» о смертельно больной женщине (в исполнении Куин Латифа) и попросил меня провести двухдневный тренинг со съемочной группой в Новом Орлеане, чтобы усилить чувствительность ее членов к проблемам, окружающим людей со смертельными заболеваниями.

Я с редкостным удовольствием поработал с Куин Латифой, Эл Эл Кул Джеем и Тимоти Хаттоном: все они оказались людьми открытыми, образованными, серьезно относились к работе и с интересом воспринимали мои идеи.

Наконец, права на создание фильма приобрел Тед Гриффин, талантливый сценарист («Одиннадцать друзей Оушена», «Великолепная афера»), и в последние несколько лет они принадлежат ему. Написав сценарий, он обратился к актеру Энтони Хопкинсу – одному из моих кинокумиров, с которым я имел удовольствие беседовать по телефону. Но, увы, идея до сих пор остается лишь идеей.

Надо сказать, что какая-то часть меня страшится экранизации. Ведь она может проигнорировать серьезные идеи романа и избыточно – возможно, даже исключительно – сосредоточиться на темах мошенничества и секса. Теперь меня немного смущает эротическая несдержанность главного героя. Моя жена, которая всегда первой читает мои произведения, написала на последней странице рукописи большими буквами: «А БОЛЬШЕ ТЫ НИЧЕГО НЕ ХОЧЕШЬ ПОВЕДАТЬ АМЕРИКЕ О СВОИХ СЕКСУАЛЬНЫХ ФАНТАЗИЯХ?»

Глава тридцать первая «Мамочка и смысл жизни»

Каждый год во время праздника по случаю вручения дипломов психиатры-ординаторы ставят капустник, в котором вышучивают какие-нибудь свои впечатления о Стэнфорде. Как-то раз их мишенью оказался я. Пародировавший меня ординатор не расставался со стопкой книг с надписью «Ялом» на корешках и то и дело нежно их поглаживал. Но я ничуть не обиделся – напротив, был весьма доволен при виде всех этих написанных мною книг.

В то время я работал над заказанной издательством книгой, «Хрестоматия Ялома», прекрасно отредактированной моим сыном Беном. Эта книга содержит отрывки из моих прежних работ и новые эссе. Когда я дописал заключительное эссе, мне приснился мощный, яркий сон о матери, который я описал в титульном рассказе своей следующей книги, «Мамочка и смысл жизни».

Сумрак. Похоже, я умираю. Зловещие силуэты обступили мою кровать: кардиомониторы, кислородные баллоны, капельницы, спирали пластиковых трубок – кишки смерти. Я закрываю глаза и скольжу вниз, в темноту.

Но тут я выпрыгиваю из кровати, вылетаю из палаты прямо в ярко залитый солнцем парк аттракционов Глен Эко. Много десятилетий назад я проводил здесь почти все летние воскресенья. Слышится карусельная музыка. Я вдыхаю влажный карамельный запах липкого попкорна и яблок. И иду, никуда не сворачивая, – не задерживаюсь ни у тележки с мороженым десертом «Белый медведь», ни у двойных американских горок, ни у колеса обозрения – чтобы встать в очередь за билетами в «Пещеру ужасов». И вот билет куплен, я жду, пока следующий вагончик обогнет угол и с лязгом остановится около меня. Я залезаю в него и опускаю скобу безопасности, чтобы приковать себя к сиденью. Оглядываюсь в последний раз – и там, посреди кучки зевак, – вижу ее.

Я машу руками и зову, громко, чтобы все услышали:

– Мама! Мама!