Как я стал собой. Воспоминания

Чтобы улучшить мои навыки в написании сюжетов, он предложил мне почитать рукопись «Красной площади» – нового романа одного из писателей, с которыми он сотрудничал, Мартина Круза Смита. В поисках другого агента я отослал рукопись Оуэну Ластеру из литературного агентства «Уильям Морис», и он сразу же ее принял и продал «Бейсик Букс». Этот издательский дом занимался нехудожественной литературой и лишь один раз за всю свою историю опубликовал роман (это был «Врачующий желание» Аллена Уилиса).

Я рядом с башней из бесплатных экземпляров «Когда Ницше плакал», Вена, 2009 г.

После публикации в «Нью-Йорк таймс» появилась короткая уничижительная рецензия, в которой «Когда Ницше плакал» был назван «усыпляющим романчиком». Но после в других газетах и журналах появился ряд в высшей степени позитивных рецензий, а пару месяцев спустя роману «Когда Ницше плакал» калифорнийским Клубом Содружества была присуждена золотая медаль – как лучшему беллетристическому произведению года.

Угадаете, кому досталась вторая премия? «Красной площади» Мартина Круза Смита! Мэрилин не замедлила известить о награде как рецензента «Нью-Йорк таймс», так и моего бывшего агента, Нокса Бургера.

Ялом с женой, Мэрилин, и собственным портретом на торжественном ужине в венской ратуше, 2009 г.

Продажи «Когда Ницше плакал» в Соединенных Штатах были неплохи, но мизерны в сравнении с его популярностью в других странах. Со временем роман был переведен на двадцать семь языков. Больше всего книг было продано в Германии, а самое большое число читателей романа на душу населения оказалось в Греции.

В 2009 году мэр Вены избрал его книгой года. Каждый год венский мэр выбирает книгу, которую затем печатают тиражом сто тысяч экземпляров и бесплатно раздают жителям Вены, оставляя стопки книг в аптеках, булочных, школах и на ежегодной книжной ярмарке. Мы с Мэрилин на несколько дней полетели в Вену для публичных презентаций, одна из них состоялась в Музее Фрейда. Там, в комнате, некогда служившей Фрейду гостиной, я провел открытое обсуждение романа с одним австрийским философом.

Кульминацией этой недели стал большой званый вечер для нескольких сотен гостей, который состоялся в городской ратуше под председательством мэра. После моей речи перед собравшимися был подан ужин, а завершилось мероприятие венским вальсом. Поскольку танцую я плохо, Мэрилин вальсировала с нашим добрым другом Гансом Штейнером, стэнфордским психиатром. Урожденный венец, ради такого случая он прилетел в Вену вместе с женой Джудит. Для всех нас это было незабываемое переживание.

Через два года после выхода книги, когда я ездил с публичными выступлениями в Мюнхен и Берлин, ко мне обратился немецкий режиссер с идеей снять документальный фильм, основанный на моих поездках в разные города Германии, в которых некогда жил Ницше. Мы вместе побывали на родине Ницше, в Рёккене, в том доме, где он провел детство, и в церкви, где проповедовал его отец.

Рядом с церковью находится могила самого Ницше, а также могилы его сестры и родителей. Ходят слухи, что по требованию сестры Ницше, Элизабет, его тело было перенесено на нынешнее место, чтобы она сама могла лежать между матерью и отцом.

В школе городка Пфорта, где Ницше учился, пожилой директор сообщил мне, что, хоть Ницше и блистал в классических предметах, первым учеником в своем классе он не был.

В веймарском доме Элизабет, превращенном в музей, я увидел официальные документы, оформленные при госпитализации Ницше в Йене незадолго до его смерти; диагноз недвусмысленно указывал – «паретический сифилис». На стене музея висела фотография Гитлера, вручающего Элизабет букет белых роз. Пару дней спустя в архиве Ницше в Веймаре я с огромным удовольствием подержал в руках один из первых черновиков «Так говорил Заратустра», написанный собственной рукой Ницше.

Несколькими годами позже режиссер Пинхас Перри снял фильм по роману «Когда Ницше плакал». Хотя это было малобюджетное кино, Ницше в нем замечательно сыграл Арманд Ассанте, актер, известный по комическим фильмам. Из разговора с Ассанте я узнал, что из всех своих шестидесяти ролей в кино он больше всего гордится ролью Ницше.

Один из величайших сюрпризов в моей жизни случился через одиннадцать лет после публикации романа, когда я получил письмо от исследовательницы Веймарского архива, с которой познакомился там во время одной из своих поездок в Германию. Она сообщила мне, что только что обнаружила датированное 1880 годом письмо Ницше от друга, который призывал философа проконсультироваться насчет его медицинских проблем у доктора Йозефа Брейера! Сестра Ницше, Элизабет, отвергла этот план под предлогом того, что он уже консультировался с несколькими другими именитыми врачами. Ницше называл сестру «дурой-антисемиткой», и вполне возможно, что она отвергла этот план из-за того, что Брейер был евреем.