Как я тебя потеряла

– На момент смерти моего сына у меня в организме присутствовал наркотик. – Я делаю глубокий вдох и смотрю на Ника. Он кивает, предлагая мне продолжить. – Кетамин. Судя по той информации, которую мне удалось собрать, он мог сделать меня беспомощной. Тем не менее про него ни разу не упомянули во время всего судебного процесса.

– Кетамин – это легкий раскрепощающий наркотик, Сьюзан. Если б я упомянула, что он присутствовал у вас в крови на момент смерти Дилана, то обвинение заявило бы, что вы были под кайфом, когда убили его. – Я стараюсь не дернуться от ее слов. – Вам повезло, что они это сами не заметили. Благодарите счастливую звезду, под которой родились! Детоубийца в депрессии – это гораздо лучше, чем детоубийца под кайфом.

Сохраняй спокойствие. Сосчитай до десяти. Не плачь. Не врежь ей.

– Но это могло бы доказать, что в деле участвовал кто-то еще.

Рейчел глубоко вздыхает.

– И теперь мы подходим к причине вашего появления здесь. Я знаю, вам трудно смириться. Боже, да любому человеку трудно признать, что он навредил своему ребенку! Но никто другой не был связан со смертью Дилана.

Подумать только – я считала эту женщину союзницей. Она стоит передо мной с таким холодным видом, так небрежно произносит имя моего сына, что у меня внутри начинает закипать злость. Как она может говорить, будто знала Дилана? Мне приходится прилагать массу усилий, чтобы не закричать и не бросить ей в лицо результаты ДНК-теста, которые лежат у меня в кармане. Секунду я не осмеливаюсь сказать ни слова. Рейчел принимает мое молчание за признание своей правоты и продолжает дальше свою кабинетную психологию.

– Многие люди, которые пережили подобную травму, уходят в отрицание. Они ищут, на кого свалить вину – только не на себя. Совершенно естественно, что вы чувствуете, будто я саботировала ваш судебный процесс. Вы не первая. Но вы должны помнить одну вещь: я выполняла эту работу тысячу раз, вероятно, больше, и если я что-то не включила, то на это имелась причина.

Ее снисходительный и покровительственный тон «я знаю лучше, классическая преступница» только усиливает мою злость. Незаметно делаю пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Если я выйду из себя, делу это не поможет.

– А как насчет заключения доктора Чоудри? – спрашиваю ровным тоном. – Разве он был недостоин упоминания? Когда та женщина рассказывала всему суду о моей сильной послеродовой депрессии, вам не показалось нужным указать на то, что мой врач, который знает меня с детства, заявил, что у меня все было в порядке?

Мисс Трэвис явно ожидала и этот вопрос. Она умоляюще смотрит на Ника, очевидно, считая, что ее женские чары воздействуют на него.

– Доктор Чоудри опозорился, – мягким тоном заявляет ему Рейчел. – Одна из его пациенток страдала послеродовым психозом, а он его не диагностировал, не назначил успешного лечения, и в результате случилась трагедия. Предполагалось, что он заявит, будто со Сьюзан все было в порядке, просто чтобы прикрыть свои промахи. Если б я пригласила его для дачи показаний, это совсем не помогло бы ей, а если б до него добралась сторона обвинения, это вообще положило бы конец его карьере. – Она снова поворачивается ко мне. – Вы бы хотели этого?

– Нет, – неохотно признаю я. Понятия не имею, как на карьеру доктора Чоудри повлияло то, что я сделала. Марк, доктор Чоудри, доктор Райли и его семья – сколько еще жизней оказались разрушены? Я пытаюсь сосредоточиться на причине нашего появления здесь. Я знаю, что Дилан жив, что я никогда его не убивала, и не я виновата в том, что эти жизни пошли прахом. Боже, как я хочу, чтобы это было правдой!

– И это еще не все, – продолжает Рейчел. – Мы пытались доказать, что вы на самом деле были в депрессии. Если б мы приглашали свидетелей, которые заявляли бы, что с вами все было в порядке, вас все равно признали бы виновной, но отсидеть бы вам пришлось двадцать лет.

– Справедливое замечание, мисс Трэвис, – соглашается Ник, и на мгновение мне кажется, что он собирается сдаться и уйти. Он прав, замечание справедливое. Может, я просто ищу человека, на которого свалить вину. До получения фотографии с именем моего сына я считала, что Рейчел прекрасно поработала, лучше просто невозможно. Но, может, она дерьмовый юрист. Хотя Ник еще не закончил. – Не могли бы вы объяснить нам одну вещь так же, как вы любезно объяснили все остальное?

На этот раз Рейчел выглядит удивленной, да и я сама стараюсь скрыть свое удивление. Мы не обсуждали больше никаких «вещей».

– Продолжайте, – медленно произносит она.

– Мне интересно, почему вы семнадцать раз звонили по домашнему телефону мистера и миссис Вебстер в течение недели перед судебным процессом. Миссис Вебстер в это время проходила лечение в больнице от так называемой депрессии. Что вам требовалось обсудить с мистером Вебстером?

У меня отвисает челюсть. Рейчел пару раз моргает и смотрит на меня. «Он ее поймал».