Как я украл миллион. Исповедь раскаявшегося кардера

— Наш голос, как и отпечатки пальцев, имеет уникальные параметры, по которым легко определить человека. Идентификация отпечатка пальца одного человека из 10 млн занимает меньше минуты. Идентификация одного уникального голоса из тех же 10 млн образцов занимает приблизительно столько же времени. Однажды записав параметры твоего голоса, элементарно отследить все твои переговоры по мобиле, независимо от того, SIM-карты каких операторов ты используешь, хоть каждый час их меняй. Самая большая на сегодняшний день база голосов преступников собрана в Мексике — около миллиона голосов правонарушителей. База хранится в подземном бункере в Мехико вместе с другими данными по преступному миру. Сейчас и в Беларуси подобную базу собирают. Как открыто («видео-учет»), так и втихую. Звонишь ты, к примеру, в службу поддержки своего сотового оператора, и пока ждешь ответа, робот тебе говорит: «Для обеспечения более высокого качества обслуживания ведется запись разговора». Короче, теперь и на других людей оформлять свою «симку» понта нет. Или на ж/д и автовокзалах: «Для предупреждения возможных конфликтных ситуаций между пассажирами и кассирами ведется запись разговора»… Встроенную систему распознавания голоса (по военной технологии RF-триангуляции) имеет, кстати, и GSS Pro-A. По голосу часто террористов вычисляют.

— О, а знаешь, как в Москве чеченцев «упаковывают»? — оживился мой приятель. — Особенно после всех этих взрывов жилых домов…

— Нет, не знаю.

— Ты ходишь по супермаркету, что-нибудь выбираешь, складываешь в тележку, занят, в общем. В это время карманник, которого подослали мусора, подбрасывает к тебе в карман кусочек тротила. На выходе шмон — вы подозреваетесь, бла-бла-бла, давайте осмотрим содержимое карманов. Ну, ты, конечно, опасаясь, чтобы легавые чего не подкинули, сам лезешь в карманы и начинаешь их выворачивать — посмотрите, мол, ничего нет. В этот момент тротил попадает на твою кожу и под ногти, и хрен ты уже докажешь, что тебе его подбросили, — любая экспертиза скажет, что, помимо присутствия взрывчатки в карманах одежды, ее следы обнаружены и на твоих руках.

— И как этого избежать? Так ведь любого можно посадить — одним взрывчатку, другим — наркотики…

— Остановив тебя, менты могут попросить показать карманы и вещи. Ты можешь согласиться, но — сюрприз — можешь и отказаться, потому что без понятых и протокола они сами не имеют права рыться в твоих вещах и прикасаться к ним. Поэтому просьба все вынуть и показать — всего лишь уловка мусоров. Если ты намерен действовать в соответствии с законом, тогда требуй двух понятых одного с тобой пола (желательно с местной пропиской), досмотра в помещении и протокола. Если менты подозревают, что, кроме лишних денег, у тебя ничего интересного нет, то, встретив такие требования, они, скорее всего, поленятся везти тебя в отделение и искать понятых. И отпустят. То же касается и поиска запрещенных предметов, например оружия и наркотиков, в автомобиле. Досмотр транспортного средства по российскому закону можно проводить на улице, но опять же — при наличии понятых и протокола. В иной ситуации ты можешь вежливо отказаться от досмотра своей машины и попросить стражей порядка исполнить все по закону…

Валид Агаев жил на Кутузовском, любил погонять в футбол и, насколько я понял из наших продолжительных бесед, был, как сейчас принято выражаться, «авторитетным бизнесменом». При этом он нисколько не кичился своим богатством, а был скромным и воспитанным в соответствии со строгими горскими традициями человеком. Задавал я ему вопросы и об источниках его доходов, на что Валид отвечал, что в свободное время тренирует спортсменов-«вольников», а деньги зарабатывает тем, что сдает в аренду несколько принадлежащих ему контейнеров на Черкизовском рынке. Много лет назад эти двадцатифутовые контейнеры для морских перевозок обошлись ему в $5 тыс. каждый, сегодня же цена одного приближалась к $50 тыс. Каждый арендатор платил Агаеву «десятку» в месяц, и тот не особо заботился о хлебе насущном. «Если хочешь, помогу и тебе взять пару контейнеров, как освободишься. “Отбиваются” за полгода», — предлагал мне Валид и приглашал переехать в Москву. Многие из кавказцев, с которыми мне доводилось общаться, были довольно скользкими и неприятными типами, но от Валида исходили какое-то внутреннее тепло и искренность и мне было очень комфортно и интересно общаться с ним.

В нелегких тюремных условиях Агаев был и оставался правоверным мусульманином — не ел никакого мяса и питался одним лишь «Роллтоном» до тех пор, пока Фил, воспользовавшись своими связями среди тюремных мусоров, не наладил «дорогу» с близкими чеченца и тому не зашла передача с бараниной, курдюком (бараньим салом) и кониной. Там же был и молитвенный коврик, и Валид усердно молился по пять раз в день.

Однажды Валид попросил Фила передать кое-что из угодной Аллаху еды в соседнюю хату.

— Друг, а кому там ты хочешь все это передать? — полюбопытствовал я.