Как я вам нравлюсь теперь?

Голуби испуганно вспорхнули – даже больные птицы. Туристы остановились – даже те, кто спешил. В этом сумасшедшем городе, где никому ни до кого нет дела, мой эмоциональный срыв нарушал общественные приличия. Я рыдала так, будто мои слезные протоки прорвало. Грудная клетка сотряслась от всхлипов. Том покраснел от этой унизительной сцены. Но я не чувствовала ни малейшего стыда. Я чувствовала гнев.

– Тор, – угрожающе прошипел он. – Мы. Идем. Домой.

Я с такой силой замотала головой, что Лондон закружился перед глазами.

– Я не пойду домой, пока не объяснишь, почему ты на мне не женишься.

– Я не знал, что ты хочешь замуж, – заявил Том. Он скрестил руки на груди, уходя в оборону. Он обязательно попытается воззвать к логике.

– Меня бесят эти нелепые дорогущие свадьбы, но это не значит, что я выступаю против брака, – парировала я. – Но ты этого не знал. Потому что ТЫ НЕ ДАЕШЬ МНЕ ПОДНИМАТЬ ЭТУ ТЕМУ. Что в этом такого? Как я пойму, что для тебя значат наши отношения, Том? Как я могу быть уверена, что ты не бросишь меня ради какой-нибудь двадцатичетырехлетки, которая ведет блог о какой-нибудь хрени типа ЛАОСА?

Он схватил меня за руку и попытался прервать мое импровизированное выступление.

– АЙ! – взвизгнула я, и какой-то мужчина попытался вмешаться.

– С вами все в порядке? – Он бросил на Тома неодобрительный взгляд, и тот не выдержал – бросился вниз к реке, качая головой и грубя тем, кто попадался ему на пути.

– Все хорошо, – сказала я незнакомцу, хотя слезы лились ручьем и я едва могла переставлять ноги. Нужно догнать Тома. Поговорить начистоту. Нужно все это проговорить. Замалчивать уже невозможно. Прохожие расступались, словно я была Моисеем. В Лондоне на тебя никто внимания не обратит, пока не начнешь публично рыдать – и вот тогда все заметят и начнут держаться подальше.

– Том! Подожди! – крикнула я, но он не остановился. Он запрокинул голову, как будто умоляя небо избавить его от собственной девушки. Я догнала его, схватила за рукав, и все повторилось. Я снова разрыдалась.

– Ты разлюбил меня, – заявила я сквозь потоки слез. – Почему ты по-прежнему со мной, если не любишь? Почему ты не хочешь сделать мне предложение? Со мной что-то не так?

Покачав головой, он промолчал – то ли в знак согласия, то ли ему просто нечего было сказать.

– Тор, пойдем. Тебе грустно, потому что ты выпила слишком много.

– Нет, я выпила достаточно, чтобы НАКОНЕЦ-ТО ПОСМОТРЕТЬ ПРАВДЕ В ГЛАЗА.

Он увлек меня ближе к воде и заглянул мне прямо в лицо. От него пахло мидиями.

– У нас серьезные отношения, Тор, – прошипел он, – мы вместе купили квартиру. Я ни разу тебе не изменял. У нас даже есть гребаная кошка.

– Только ты ее любишь БОЛЬШЕ МЕНЯ.

– Господи, да ты просто чокнутая. – Он взъерошил волосы. – Реально с катушек слетела.

И он бросился прочь, оставив меня одну. Я не последовала за ним – пусть сам вернется, – но он не возвращался. Я привалилась к стене, соскальзывая на грязный настил, и рыдала без остановки. В глубине души я знала, что я пьяна, что со мной бесполезно о чем-то говорить. На периферии сознания я замечала, как мимо проплывают теплоходы. Но кое-что было кристально ясным, и именно поэтому я плакала. Я наконец-то подняла вопрос брака и нашего совместного будущего, и Том ни разу не опроверг мои обвинения. Да, он уклонялся от них, искал обходные пути. Но он ни разу не задумался о браке – это ясно читалось в его потрясенных глазах. Сколько раз – на отдыхе, в модных ресторанах – я надеялась… была во всеоружии на всякий случай, воображала, каким будет кольцо (конечно, это устаревшая демонстрация собственности, и я не верю в это, но кому не хочется иметь симпатичное колечко?)… а у него и мысли не промелькнуло.

Господи, как мне плохо. Мне реально плохо. Где Том?

Спрятав лицо в коленях, я плакала, пока слезы не иссякли. И тогда я подняла голову.

Что же я наделала?

Том? Том! Боже. Он так разозлится. Он бросит меня. Гнев сменился болезненной тревогой. Я должна помириться с ним, должна все исправить. Нельзя терять Тома. Сама не знаю почему, но этого нельзя допустить.

Он сидел, скрестив руки и опустив голову, на скамейке на станции Блэкфрайерс. Я подошла к нему.

– Прости меня, прости, – ныла я, цепляясь за него как раненый моллюск. Он попытался вырваться, но я сильнее обхватила его, положила голову ему на грудь и, размазывая сопли по его рубашке, бормотала бесконечные извинения. Со свистом подъехал поезд, и Том помог мне сесть в вагон. Он уселся напротив и принял прежнюю позу.

– Мне жаль, мне так жаль, Том, – бормотала я. – Я не собиралась портить вечер. Ты прав, я ненавижу браки. К черту брак. Не знаю, что на меня нашло. И никакая свадьба мне не нужна, я в них не верю. Том? Том?

– Тори, давай просто доедем до дома.