Как Иисус стал богом

В то же время я был немало озадачен, когда понял, что все точки зрения в Евангелии от Иоанна разделяются как самим Иисусом, так и автором Евангелия от Иоанна. Позвольте мне объяснить. Кем бы ни был автор этого евангелия (мы будем называть его Иоанном, хотя нам не известно, как его в действительности звали), судя по всему, этот человек был христианином, жившим на шестьдесят лет или около того позже Иисуса, в другой части мира, в другой культурной среде, говорившим на другом языке – греческом, а не на арамейском – и обладавшим совершенно другим уровнем образования. Тем не менее у Иоанна есть пассажи, в которых слова рассказчика звучат очень сходно со словами самого Иисуса, вплоть до того, что местами невозможно определить, от чьего имени ведется речь.¹¹ Иисус изъясняется в них в тех же самых выражениях, что и рассказчик, а рассказчик – в тех же самых выражениях, что и Иисус. Но как такое возможно, если Иисус принадлежал другому времени и месту, другой культуре, говорил на другом языке и не имел тех преимуществ, которые дает то, что мы сегодня назвали бы высшим образованием? И тут в одно захватывающее мгновение мне стал ясен ответ. В четвертом евангелии мы слышим не два голоса – голос Иисуса и голос рассказчика – а лишь один. Автор говорит от своего имени и от имени Иисуса. Это не слова самого Иисуса, а слова Иоанна, вложенные в уста Иисуса.

Возвышенные учения об Иисусе в Евангелии от Иоанна

Одна из самых поразительных черт Евангелия от Иоанна – содержащиеся в нем возвышенные утверждения относительно личности Иисуса. Здесь Иисус, бесспорно, является Богом и, по сути, равен Богу Отцу – до своего пришествия в этот мир, находясь в нем и после того, как он этот мир покинул. Рассмотрим следующие пассажи, которые из всех евангелий встречаются только у Иоанна:

• В начале было Слово, и Слово было с Богом, и Слово было Бог… И Слово стало плотью и обитало среди нас, и мы увидели славу Его, славу как Единородного от Отца, полного благодати и истины (1:1, 14; позже это Слово, ставшее плотью, названо «Иисусом Христом», стих 17).

• Но Он [Иисус] ответил им: Отец Мой доныне делает, и Я делаю. И потому тем более искали Иудеи убить Его, что Он не только нарушал субботу, но и Отцом Своим называл Бога, делая Себя равным Богу (5:17–18).

• [Сказал им Иисус]: истинно, истинно говорю вам: прежде чем Авраам был, Я есмь (8:58).

• [Иисус сказал: ] Я и Отец – одно (10:30).

• Говорит Ему Филипп: Господи, покажи нам Отца, и этого нам довольно. Говорит ему Иисус: столько времени Я с вами, и ты не познал Меня, Филипп? Кто Меня увидел, увидел Отца (14:8–9).

• [Иисус молился Богу: ] Я Тебя прославил на земле, совершив дело, которое Ты дал Мне сотворить. И теперь, прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого, славою, которую Я имел, когда мира еще не было, у Тебя (17:4–5).

• [Иисус молился: ] Отче! То, что Ты даровал Мне, – хочу, чтобы, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты даровал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира (17:24).

• Ответил Фома и сказал Ему: Господь мой и Бог мой! (20:28).

Хочу сразу прояснить: Иисус в этом евангелии не Бог Отец. Он проводит всю главу 17 в молитве своему

Отцу, и понятно, что он не разговаривает сам с собой. Но ему дана слава, равная славе Бога Отца, и он имел ее еще до своего прихода в этот мир. Когда же он покидает этот мир, то возвращается к славе, которая принадлежала ему изначально. Разумеется, Иисус здесь тоже «вознесен»: несколько раз он ссылается на предстоящее ему распятие как на «вознесение» (игра слов – «быть поднятым на крест» и быть «вознесенным от земли» на небо). Но это не вознесение до более высокого статуса, чем он имел раньше, как у Павла. Для Иоанна он еще до своего воплощения, как предвечное существо, был «Бог» и «с Богом». И нигде эта точка зрения не выражена ярче, чем в первых восемнадцати стихах, часто называемых Прологом Евангелия от Иоанна.

Пролог Евангелия от Иоанна