Как Иисус стал богом

Ценность выделения таких долитературных традиций заключается в том, что они дают нам доступ к тому, во что христиане верили и как они прославляли Бога и Христа до того, как были написаны самые ранние сочинения, дошедшие до нас. Некоторые из этих долитературных традиций, вполне вероятно, могут относиться к периоду через десять лет или даже раньше после того, как последователи Иисуса уверовали в то, что он был воскрешен из мертвых.

В Новом Завете не так просто обнаружить места, где сохранились долитературные традиции, но, как правило, есть несколько указаний. Не каждый символ веры (или гимн, или поэма) обладают всеми этими чертами, но наиболее четко выделяемые традиции имеют большинство из них. Во-первых, такие традиции склонны представлять собой самодостаточные единицы – то есть вы можете извлечь их из литературного контекста, в котором они находятся теперь, и, тем не менее, они сами по себе будут звучать осмысленно. Эти традиции часто тщательно структурированы в литературном отношении, например представляют собой поэтические строфы, или же отдельные строки в них могут соотноситься по смыслу с другими. Иными словами, эти традиции могут быть сильно стилизованы. Далее, в них часто обнаруживаются слова и фразы, которые автор, в чье сочинение они включены, не предпочитает или не использует вовсе (тем самым доказывая, что их, вероятно, написал не он). Что еще удивительнее, такие долитературные традиции нередко выражают богословские взгляды, которые более или менее отличаются от тех, что можно найти в остальных сочинениях данного автора. Вы сами можете видеть, как эти черты наводят на мысль, что традиция не берет свое начало в сочинениях этого автора: ее стиль, слова и идеи отличны от тех, которые встречаются в других его произведениях. Более того, в некоторых случаях эта самодостаточная единица, идентифицированная как таковая, не очень хорошо вписывается в свой нынешний литературный контекст – возникает впечатление, что ее сюда «пересадили». И часто, если вынуть эту единицу из контекста и затем прочитать контекст без нее, то данный фрагмент сочинения не только осмыслен, но и ход мысли остается идеальным, как если бы в нем ничего не было пропущено.

В главе 4 мы рассмотрели один из таких фрагментов долитературной традиции: 1 Кор 15:3–5. Эти стихи, как мы уже видели, отвечают нескольким из приведенных мной выше критериев: они образуют тщательно структурированный символ веры из двух частей, каждая часть состоит из четырех строк, которые соотносятся по смыслу друг с другом (между первой и второй частью), и они содержат определенные ключевые слова, которые не встречаются в остальных Павловых посланиях. Павел почти наверняка цитирует более раннюю вероисповедную формулу.

Есть и другие подобные долитературные традиции как в посланиях Павла, так и в книге Деяния апостолов. Поразительно, что ряд из них выражают христологические взгляды, не соответствующие взглядам самого Павла или автора книги Деяния. По мнению широкого круга библеистов, эти точки зрения весьма древние[93]. По сути, они могут представлять собой изначальные взгляды самых ранних христиан, взгляды, восходящие к тому времени, когда последователи Иисуса уверовали, что он был воскрешен из мертвых. Эти конкретные долитературные традиции едины в своей точке зрения: в них говорится, что Христос по воскресении был вознесен на небеса и стал Сыном Божьим на этой стадии своего существования. На их взгляд, Иисус не был изначально Сыном Божьим, посланным с небес на землю; он был человеком, в конце своей земной жизни вознесенным, чтобы стать Сыном Божьим, и именно там и тогда он сделался божественным существом.

Вознесение Иисуса

Мы обнаруживаем этот взгляд на Христа, бесспорно являвшийся фрагментом древнейших символов веры, во всех посланиях Павла, а также в некоторых речах в Деяниях апостолов.

Рим 1:3-4

Отрывок Рим 1:3–4, по-видимому, содержит вероисповедную формулу, возникшую еще до Павла, помещенную в начале самого длинного и, пожалуй, самого важного послания апостола Павла. Как я уже говорил, обычно послания Павла адресованы церквам, основанным им самим, с тем, чтобы помочь им разобраться с различными проблемами, возникшими в его отсутствие. Единственное исключение – Послание к Римлянам. В этой корреспонденции Павел прямо указывает на то, что он не только не был основателем данной христианской общины, но и никогда прежде не посещал Рим. Однако он планирует сделать это сейчас. Павел хочет распространить христианскую миссию еще дальше на запад – вплоть до Испании, которая для большинства людей того времени, живших в Средиземноморском регионе, была «краем земли». Павел был человеком амбициозным. Он верил, что сам Бог призвал его распространять Благую весть по всем странам, и, следовательно, его долг – отправиться так далеко, как только было возможно с точки зрения человека его эпохи и культуры, то есть в Испанию.