Как хочет госпожа

– Двух человек прикончил и, оказывается, не хотел, – усмехнулся Токарев. В глазах Зацепина появилось изумление:

– Подождите… Вы сказали…

– Мы сказали, ты услышал, – парировал Сергей. – Все расскажешь в отделе. Давай за нами.

В кабинете Павла прапорщик попросил воды и долго и жадно пил. Киселев придвинул ему чистый лист и ручку:

– Вы, наверное, и без моего предупреждения знаете: чистосердечное признание и так далее. Мы уже оповестили следователя, сейчас он придет. Напишите подробнее обо всех убийствах.

Светлые брови Александра взметнулись вверх:

– Обо всех убийствах? Но на мне только одно, товарищ начальник. Я хотел расспросить тех парней, которые меня взяли, почему меня подозревают еще как минимум в одном, но они не стали со мной разговаривать. Придется объяснить это вам.

Леонид, который уже вернулся из загса со сведениями, начинал закипать и сжал кулаки.

– Ах ты, гнида, – набросился он на Зацепина. Киселев остановил его:

– Да подожди ты… а в каком убийстве собирались признаться вы? Давайте сначала послушаем вас, а потом мы предъявим вам обвинения еще и в другом убийстве. У нас есть свидетели, поверьте.

– Эта сволочь, моя мать, всегда будет против меня, – пробурчал Александр. – А ведь когда она позвонила, я сорвался в город без спроса.

– Значит, вам позвонила мать. – Павлу удалось скрыть свое удивление. – Что же дальше?

Александр опустил руки:

– Дальше… Лучше я все по порядку.

В кабинет Киселева зашел следователь Артем Покидин, и Павел указал ему на стул:

– Подозреваемый собирается давать показания. Артем кивнул:

– Прекрасно. Сразу и составим протокол.

Прапорщик вздохнул:

– Делайте что хотите.

Казалось, он смирился со своей участью и начал долгий рассказ. Александр родился в неблагополучной семье. Мать пила смолоду, прижила ребенка от одного из многочисленных хахалей и даже не помнила, от кого. Отчество Саше записали по дедушке, который загибался от алкоголизма в деревне под Приреченском, а фамилию мальчик получил материнскую. Однако материнство ничуть не изменило женщину в лучшую сторону. Она продолжала пьянствовать, закрывала ребенка одного в квартире, и однажды он чуть не погиб от истощения. Почему мать не лишили родительских прав – остается загадкой. Наверное, в суде решили: в детдоме ему будет еще хуже, хотя там, по крайней мере, его бы кормили три раза в день. Мать меняла хахалей как перчатки. Одни били маленького Сашу, другие совали ему рюмку и смеялись:

– Третьим будешь?

Горькая жгучая жидкость лилась ему в рот, он плевался и фыркал, давал себе слово, что никогда не станет ее употреблять, и это слово сдержал. Собутыльники у матери не задерживались, кроме одного – дяди Егора, высокого и тощего, как жердь, коричневого от водки. Он не предлагал Саше выпить с ним, потому что трясся над каждой каплей, и постоянно говорил сожительнице:

– Когда ты сплавишь куда-нибудь своего щенка?

Она качала головой:

– Одна надежда на армию.

Большинство новобранцев думали, как откосить от армии, однако Зацепин ждал ее как манну небесную. Он выдержал все издевательства «дедов» – они не казались ему хуже тех, что вытворяли с ним хахали матери. Саша боялся только одного: армия когда-нибудь закончится, и он снова вернется домой. Когда до дембеля оставалось совсем немного, Зацепин подошел к командиру:

– Товарищ командир, с вами можно поговорить?

Подполковнику всегда нравился этот молчаливый упорный солдат:

– Говори, Александр.

Зацепин немного помедлил:

– Какие нужно подготовить документы, чтобы остаться в армии?

– Хочешь служить по контракту? – поинтересовался подполковник.

– Так точно.

Командир широко улыбнулся:

– Что ж, я готов тебе помочь. Такие кадры нам нужны.

Он сдержал слово и сделал все, чтобы оставить Зацепина в армии. Контрактник нес службу исправно, домой не приезжал. Меньше всего ему хотелось увидеть вконец спившуюся мать. Однако она сама дала о себе знать. Как женщина разыскала его – для него оставалось загадкой. Наверное, устроила допрос друзьям, странно, что она нашла их, ведь никогда до этого ими не интересовалась. Когда перед Александром возникла худая женщина с тонкими ногами и желтым лицом, он поморщился:

– Что ты здесь делаешь?

– Я приехала к тебе, – заявила она.

– Неужели привезла гостинцы? – усмехнулся Зацепин. Мать покачала головой:

– Гостинцы? Это ты должен дать мне гостинцы. А у меня откуда деньги? Это тебя кормит армия. В общем, так, сынок, – она подбоченилась. – Выбирай. Либо ты сейчас мне даешь приличную сумму, которую обязуешься посылать ежемесячно, либо я закачу скандал и опозорю тебя.

От матери исходил крепкий спиртной запах, и Зацепин сдался. Лучше дать ей несколько сотен рублей, чем вытерпеть грандиозный скандал, закаченный пьяной бабой. Он торопливо вытащил из карманов смятые бумажки:

– Вот. Держи и убирайся отсюда.

Она перечитала деньги:

– Маловато. Надо бы добавить.

Зацепин хотел послать ее подальше, но сдержался:

– На, подавись.

Она улыбнулась, показав остатки зубов, и помахала ему рукой:

– Не прощаюсь. Кстати, ты давно не был дома. Думаю, тебе следует теперь навещать свою мамочку раз в месяц. Не с пустыми, конечно, руками.