Как квакеры спасали Россию

Интересным событием был визит в наше купе проводника, которого мы нашли очень интеллигентным. Эдвард Боллс перевел нам, что говорил железнодорожник. Он высказал свою озабоченность тем, что ни у кого из нас нет никаких внешних знаков, говорящих о том, что мы – христиане. То есть, если мы помрем или погибнем в каком-то неизвестном месте, никто никак не сможет определить, какого мы исповедания. Крест, втолковывал он нам, знак, «просвещающий рассудок, очищающий сердце и дающий силу». Еще он рассуждал о том, что, ежели нынче отреклись от Бога, то затем последует большая катастрофа, ссылался на фразу из Послания к Тимофею о приходе Антихриста и уверял, что вот он теперь и приходит. Было видно, что проводник с интересом выслушал рассказ Боллса о нашей вере и высказался о ней в том духе, что она хорошая.

В Москве на встречу с Калининым Рут Фрай опоздала, поэтому перспективы квакерской работы в России ей удалось обсудить лишь с О. Д. Каменевой.

Мы вошли в здание ЦИКа, чтобы повстречаться с мадам Каменевой, которая, как мне сказали, была сестрой Троцкого. Она произвела впечатление человека способного и обаятельного, была очень дружески расположена к нам. Она предпочла говорить через переводчика, хотя сама знала французский. Отвечая на мой вопрос о том, как относятся советские власти к тому, чтобы мы оставались, она ответила, что квакеры – иностранная организация, пребывание которой власти желали бы продлить, поскольку наши идеи по оказанию помощи – например, медицинской и сельскохозяйственной – наиболее соответствовали тому, как эта помощь виделась Советам. Мадам Каменева сказала, что, конечно, теперь все планы должны будут претерпеть изменения, поскольку Последголод будет вскоре закрыт, и власти уже будут не в состоянии тратить деньги на обеспечение иностранных организаций известными льготами, какие остаются пока в силе на сегодняшний день.

Накануне визита к Каменевой Рут Фрай встретилась с наркомом здравоохранения Н. А. Семашко:

У нас состоялся приятный разговор с ним, и он сказал, что и он, и советское правительство просят нас остаться и что мы вольны либо взять на себя обязанности какой-то организации, или же помогать в каком-то одном направлении, например в борьбе с малярией, или помогать какому-то отдельно взятому району.

В этой поездке участвовал и Вилбур Томас, исполнительный секретарь Комитета служения американских Друзей. Он также был сторонником продолжения работы квакеров в России. В своих заметках и письмах он всегда высказывался весьма лояльно по отношению к большевикам. Такая явная симпатия к советским властям со стороны Томаса заставляет задуматься, были ли это наивность и доверчивость или осторожность и желание избежать резких оценок – при понимании того, что советские власти наверняка читают корреспонденцию квакеров.

Весной 1923 года в своем письме американскому квакеру Скаттергуду Вилбур Томас писал: