Как любить животных в мире, который создал человек

Высокопроизводительные коровы трудятся гораздо тяжелее, чем большинство людей: с точки зрения энергозатрат они не слишком уступают велосипедистам на «Тур де Франс». Сегодня молочная корова, как выразился один ученый, – это «пакет молока на ногах, к тому же неустойчивых». Когда я увидел этих животных с их раздутыми животами и неловкой походкой, я предположил, что это какое-то биологическое отклонение. Конечно, это не так. Этих животных создали мы сами, поставив производительность превыше сострадания. Некоторым коровам раз в две недели вводят бычий соматотропин (BST) – гормон роста, который попутно повышает риск заболеваний ног. В большинстве стран мира он запрещен, но Управление по пищевым продуктам и лекарственным средствам США (FDA) его лицензировало.

В США до половины поголовья молочных коров страдает от хромоты, в том числе из-за язвы ног и копытной гнили. Язвы – открытые раны, в которые может попасть инфекция, – возникают в том числе и потому, что животные вынуждены часами стоять в моче, навозе или опилках, которые используют в качестве подстилки. Бетонные полы усугубляют проблемы с ногами, равно как и теснота и стресс. Хромые коровы выгибают спину и стараются ходить очень осторожно, а в тяжелых случаях вообще не передвигаться. Доводить организм животного до предела таким образом – это не любовь.

Семейству Финли с 1928 года принадлежит триста сорок гектаров земли на юго-западе Шотландии, в полутора километрах от Ирландского моря. На своей ферме Дэвид и Уилма теперь делают по-другому две вещи. Во-первых, матерей и телят не разлучают пять месяцев, а не стандартные двадцать четыре часа. Теленку обычно требуется около десяти литров молока в день. Современные молочные породы дают в три раза больше, так что надбавка все равно остается. Во-вторых, на ферме коровы могут пастись столько, сколько это возможно. Такой подход встречается все реже: у крупнейших британских производителей в Шотландии, Уэльсе и Северной Ирландии коров держат в помещении круглый год – так их удобнее кормить, проверять и доить. Вместо шести тысяч литров молока в год корова Финли теперь может дать на продажу всего около четырех тысяч, зато заболеваемость хромотой и маститом упала как минимум на три четверти, и коровам требуется на 85 % меньше антибиотиков.

Эксперимент Финли еще не завершен. В 2012 году – задолго до всплеска интереса к веганству – они уже пробовали делать нечто подобное, но сдались, потому что у них не сходился баланс. «Это был финансовый удар», – вспоминает Дэвид.

На этот раз семья взяла кредит, не сообщив банку о своих планах, и заново все продумала: коровы начинают приносить телят уже через два года, а не в два года и восемь месяцев, как раньше. Телят мужского пола быстрее откармливают и уже в шестимесячном возрасте продают на «розовую телятину». Первый год был «довольно скверный», и у них даже уволился пастух. Но на второй дела пошли на поправку. «Мы видим, что все получится, – говорит Дэвид. – Мы выкарабкаемся, но пока еще не добились своего».

Проблема отчасти в том, что молочную продукцию не маркируют так, чтобы покупатель в магазине задумывался о благополучии коров. Органическое молоко существует – в Великобритании это означает, что у животных есть доступ к выпасу и фермеров просят забивать после рождения меньше телят мужского пола, – однако в этих стандартах ничего не сказано об отлучении телят и нет целевых показателей заболеваемости маститом и хромотой. Особенной прибыли органическое производство не дает, поэтому Финли делают сыры и мороженое для специализированных поставщиков. Сыры у них в три раза дороже стандартной упаковки из супермаркета.

Через несколько дней после нашей беседы я вижу, как Дэвид представляет свое мясо лондонским покупателям. Мероприятие проходит в модном ресторанчике рядом с Олд-стрит, в сердце столичных стартапов и джентрификации. Гости сидят на скамейках за тремя длинными деревянными столами. Дэвид похож на вынутую из воды рыбу: о своих коровах он говорит слишком долго и слишком подробно. А может, недостаточно долго и недостаточно подробно, ведь людям нужна история, которой они будут доверять. Два года спустя три четверти сыров Финли продаются в Лондоне, 90 % покупают женщины, многие из которых близки к веганству. Финли почти сводят баланс – по крайней мере, так было до того, как из-за коронавирусного карантина закрылись рестораны и рынок для розовой телятины увял. Много ли любителей, готовых платить втридорога за такой базовый продукт, как сыр?