Как Лыков не стал генералом

– Есть такие, – ответила она. – Мы с ними иногда переходим друг другу дорожку. Гвардия богатая, я имею в виду офицеров. А эти… эти любят деньги. Иной раз и схлестнешься. О прошлом годе я сама такой зонтиком морду раскровенила, когда делили поручика Абамелек-Лазарева-второго.

– Расскажи о них подробнее.

Баба насупилась:

– А много ли я знаю? Они секретки[14], ото всех таятся. Но хорошо, что вы до них добрались. Это… как уж? Конкуренция, вот. Выселите их обратно в Москву.

– Так они из Москвы?

Стрекозова отхлебнула чаю и долго жевала конфету, потом зыркнула глазами на Алексея:

– Да, оттуда. Их привозил один человек, по наружности купец. Которого вчера зарезали.

– Ты и это уже знаешь? Насчет Игната Корнетова?

– Знаю. Вот вы зачем прибыли… А гусары здесь при чем?

Коллежский асессор помялся, но решил говорить откровенно:

– Их командир великий князь Николай Николаевич Младший был в номерах Донато с одной из москвичек. А потом ее тоже зарезали.

– Каролину?

Алексей чуть не подпрыгнул:

– Ты с ней была знакома?

– Встречались год назад в «Знаменской». Она была со своим дусей, поручиком из Москвы.

– Вот как! – встрепенулся Лыков. – И перед смертью к ней забежал поручик, затеял скандал с великим князем. Не он ли это был? Как выглядел офицер, какого полка? Может, его называли по имени или фамилии?

Но старостиха лишь покачала головой:

– Офицер как офицер, ничего особенного. Чернявый, росту как вы, бесприметный какой-то. И называли его поручиком. А Каролине фамилия Жиу, она обрусевшая француженка.

Пропали мои десять рублей, понял Лыков.

Пока они ехали поездом в Царское Село, он продолжил расспрашивать Стешу. Та сообщила, что «гувернанток» в столице насчитывается до полусотни, они приезжают по весне на два-три месяца. Потом отбывают в Нижний Новгород на ярмарку, а затем возвращаются в Первопрестольную. У них у всех один хозяин, кто он – никому доподлинно неизвестно. Деньги этот человек должен загребать лопатой, потому как его девушки очень дороги, и отдают свою любовь исключительно богачам. В таком качестве они составляют сильную конкуренцию полковым гвардейским проституткам, ведь тем достаются только нижние чины и офицеры с тощим карманом. Но конфликтов не возникает, потому как дядя у них серьезный, и за ним стоят крупные уголовные заправилы. Зонтиками с москвичками подраться можно, а вот в полицию на них жаловаться ни-ни.

Алексей начал догадываться, что они с Благово напали на след целой шайки сутенеров, за которыми стоят московские и питерские «иваны». Проституция – очень доходное ремесло, тем более в Петербурге, где крутятся большие капиталы. Эксплуатация людских пороков всегда выгодна, особенно если есть масштаб. Пятьдесят шлюх легко затеряются в толпе из двадцати тысяч гулящих, кои насчитывает столица. Но им достаются сливки. Тонкий слой богатеев, куда полиции ходу нет. А если вдруг случится скандал, придет парень с поставленным ударом и утихомирит навсегда.

В Царском Селе сыщик со старостихой долго искали Лукерью Боголюбову и нашли ее в вокзальном буфете. Она распивала цимлянское в компании двух унтеров в красных фуражках. Степанида поманила ее пальчиком:

– Выдь ненадолго.

На дебаркадере петербурженка познакомила сыщика с коллегой:

– Вот, Луша, это господин Лыков, звать Алексей Николаевич. Кремень! Так мною и не прельстился. Он из полиции, наш ангел-хранитель.

– Слушаю вас, господин Лыков, – сразу посерьезнела царскоселка. – Что за дело ко мне у полиции?

Помня, что бабу ожидают клиенты, Алексей быстро изложил суть вопроса. Лукерья поняла его с полуслова и ответила:

– Да, разговоров про Его Высочество тут много ходит. Главный в Царском Селе человек! Не считая, конечно, наследника, но он временный командир эскадрона, скоро уйдет. А Николай Николаич уже семь лет начальник гусарам. Насчет Бурениной скажу так. Женщина она самая заурядная, купчиха, муж ее владеет меховой лавкой напротив почтамта. Как Софья Ивановна обаяла генерала, никто понять не может. Но обаяла. Однако самый жар той любви, кажись, прошел. Под Рождество, действительно, едва он с ней не обвенчался. Конечно, сперва надо Соньку с законным мужем развести, но, чай, для Их Высочества оно не трудно. Едва-едва! По улицам ездили и целовались взасос, будто молодые, да. А царь разрешения не дал. И Николай Николаич вроде как перегорел. Смирился, надо так сказать. Против царской воли не попрешь. И начал он поглядывать по сторонам, это мы, полковые девки, заметили. Все реже ездит к Бурениной, все чаще – в Петербург.

– А кто у него в Петербурге?

– Вот этого не знаю. Мы за Царское Село отвечаем.

– Слыхала ты про Каролину Жиу, из «гувернанток»?

Боголюбова задумалась:

– «Гувернантки» – это которые из Москвы приезжают, чистенькие? Бывают тут иногда. Но про Каролину ничего не скажу. Извините, господин Лыков, меня там люди ждут… деньги заплачены…

И вернулась к унтерам, а сыщик со Степанидой поехали обратно в столицу.

У шефа коллежский асессор оказался уже вечером. Там сидел Шереметевский и чертил на бумаге какой-то план. Алексей глянул ему через плечо и ничего не понял.