Как Лыков не стал генералом

– Конечно, но уже без скидки. Своим приоритет, но и чужого примут как полагается. Так вот, аккредитованных при полку проституток бывает несколько. Солдаты ведь только считаются нищими, получая жалование меньше рубля в год, да и то третями. Но многим шлют деньги из дома, денщики имеют пять рублей в месяц от своих офицеров. Есть также экономические и артельные суммы, подарки от командиров при хорошем смотре, и кое-что другое. Умные командиры дают заработать на стороне. Так что заплатить шлюхе, да еще со скидкой, могут многие. Среди девок есть главная, она называется старостиха. Ей ротные или эскадронные командиры даже дарят подарки на именины. Старостихи всех гвардейских полков знакомы между собой, они регулярно встречаются, им всегда есть что обсудить. Кто-то из нижних чинов плохо себя повел, и его следует остерегаться. Кто-то выходит в запас и берет в жены полковую гулящую, и надо помочь им с квартирой. Мало ли дел у шлюх?

Тайный советник сообразил:

– Алексей Николаевич через вашу старостиху выйдет на старостиху гусар и расспросит ее насчет великого князя?

– Точно так.

– А в каком полку у вас агентка?

Благово в ответ лишь усмехнулся, и его начальник смутился:

– Хорошо, хорошо. Действуйте. Докладывать мне каждый день. С чего собираетесь начать, с генерала или с билетной?

Благово опять поправил начальство:

– Билетными называются приписанные к определенному публичному дому. Принимающие на дому или в меблирашках – это бланковые.

– Пусть так. С чего начнете?

– С осмотра тел.

– Тогда вам в Николаевский военный госпиталь. Я договорился, чтобы все три трупа перевезли туда, меньше будет огласки.

Сыщики, не медля ни минуты, поехали на Суворовский проспект. Там в морге только что закончилось медико-полицейское вскрытие, и врач в кожаном фартуке писал заключение.

– Господа, через десять минут я вам его отдам, – сказал он приезжим, не поднимая головы. И те отправились в покойницкую.

Первым делом они тщательно рассмотрели женщину. Молодая, красивая, прекрасного сложения. Жить бы и жить… На правом боку у нее виднелась пулевая рана, причем с поясом ожога – стреляли почти в упор. Другая рана зияла прямо в сердце, именно она оказалась смертельной.

– Видишь дыры в ушах? – спросил Павел Афанасьевич помощника.

– Да. Серьги вырвали с мясом, видимо, уже у мертвой.

– А еще что скажешь?

Лыков пожал плечами:

– Да вроде ничего не бросилось в глаза.

– Мне сдается, что она француженка.

– С чего вы решили?

– Ухоженная, не то что русские. Тонкая кость. Женщины ее профессии обычно так не выглядят.

– Много вы видели женщин ее профессии? – попытался обратить в шутку наблюдение начальника его помощник.

– Хочешь – поспорим. На червонец. Говорю – она француженка или, может быть, австриячка.

– Согласен!

После трупа сыщики тщательно осмотрели белье убитой, и Лыков понял, что может проиграть спор. Белье было высшего фасона, очень дорогое.

Осмотр двух других покойников никаких подсказок не дал. Благово лишь спросил:

– Заметил?

– Да. Полагаю, всех троих казнил один человек. Точно между четвертым и пятым ребром, наповал.

Тут доктор принес заключение и дал к нему устные пояснения. Рана на боку действительно была тяжелой, но не смертельной; женщину можно было бы спасти, если быстро доставить в больницу. Удар ножом добил ее. Смерть наступила примерно сорок часов назад. Мужчин зарезали спустя сутки.

Когда они вышли из госпиталя, Павел Афанасьевич сказал помощнику:

– Не вяжется пуля с ножом. Поспорь, если хочешь.

Но Алексей согласился с шефом:

– И правда, тут как будто действовали два человека. Один неумелый, выстрелил в упор и только ранил. Да и зачем стрелять в городе? Могут услышать. Дилетант! И потом, отчего он ее не добил?

– Он добил, – шутя попробовал возразить Благово.

– Нет, резал другой. С поставленным ударом. Это гайменник[13] высокого полета. В столице человек десять так могут, не больше. Надо поговорить с сыскными, вдруг они вспомнят почерк.

– Забеги к ним вечером и оттуда ко мне на доклад. А сейчас лети к Стеше на крейсерской скорости.

Стеша – по паспорту крестьянка Степанида Стрекозова – была главной проституткой Кавалергардского полка. Жила Стеша при казармах, недалеко от церкви Святых Захария и Елизаветы. Алексей уже был с ней знаком. Кавалергарды относились к сливкам гвардии, и старостиха у них была что надо: веселая, бойкая, прекрасно одетая, пересыпающая речь французскими словечками. При первом знакомстве она пыталась заманить сыщика в постель, и тот едва устоял…

По удачному стечению обстоятельств Стрекозова оказалась дома.

– Алексей Николаевич, как я вам рада! Чаю не желаете?

– Спасибо, если только быстро. Нам с тобой надо ехать в Царское Село, прямо сейчас.

– В Царское? А зачем?

– Повидаться с музой лейб-гусар. Как ее зовут?

– Луша, Лукерья Ивановна Боголюбова. Что у вас к ней за дело? Я буду ревновать!

– Обычное наше дело, сыскное. Налей чаю, выпьем да и поедем.

За чаепитием Алексей улучил момент и спросил:

– Стеша, что ты знаешь про публичных женщин, которые прозываются «гувернантки»?