Как мы бомбили Америку

– Обещаю, а что за секреты?

Робин поманила меня пальцем. Я склонился к ее пухлым губам, которые с близкого расстояния напоминали две мягкие булки.

– Лица приглашает тебя покататься с ней по округе.

– Покататься? А почему это секрет?

– Она просто хочет показать тебе местность, а секрет потому, что девочка не желает, чтобы семья знала об этом.

Я сглотнул. Бельмондо улыбнулся из-за своей стойки. Уж не устраивают ли эти психи провокацию, чтобы завлечь меня в ловушку?

– А почему она сама не скажет?

– Она не хочет привлекать внимание. А мне Лица доверяет.

– Я должен подумать, Робин, – сказал я, протягивая ей торт и мороженое. – А ты, Робин, не хочешь со мной покататься? Я бы сразу согласился.

– Я замужем, Алекс.

– Мужу рассказывать не обязательно.

Робин расхохоталась и забрала торт с мороженым.

– Подумай, в общем.

До закрытия я так ничего и не надумал, а вечером решил посоветоваться с Юккой.

– Только этого не хватало! Ты видел его пушку! Он тебя из нее и прикончит! А заодно и меня! Это провокация! Может, это сам Бельмондо подговорил Робин, чтобы нас проверить!

– У тебя паранойя!

– Может, и так, только они тут все ненормальные. Он только и твердит: «Я за Лицу из любого дерьмо выбью».

– Ладно, не буду рисковать. Просто прикинусь веником. Как будто Робин ничего не предлагала.

– Кто там говорил, что, когда на корабле появляются ган и девка, жди неприятностей.

– Про девку не знаю, а про ган, кажется, Чехов говорил.

– Плохое у меня предчувствие.

Золотой кулон

Дней через пять после того, как мы с Мишель покурили, к нам в комнату ворвалась Олимпия с плачущей толстухой.

– Алекс, это безобразие, ты знаешь, что это такое?!

Олимпия сунула мне под нос окурок самокрутки.

– Это бычок, а я при чем?

– Его нашел мой ребенок, моя бедная Джессика! – взвыла толстуха.

– Ты при чем?! – возмутилась Олимпия. – Ты хаускипер, мать твою, а этот бычок нашел ребенок прямо возле кровати! Так ты убираешься?!

– В какой комнате это случилось?

– В триста седьмой!

Я вспомнил, как Мишель положила на прикроватную тумбочку окурок, как мы про него забыли. С тех пор там никто не жил, и только теперь въехала толстуха с мужем и маленькой Джессикой.

– Извините, я недоглядел.

– А это случайно не вы с Джеем курили травку? – Олимпия докапывалась до меня со всей страстью стареющей неудовлетворенной женщины.

– Там жил какой-то байкер, наверное, он, – соврал я.

Олимпия велела еще раз все протереть в чертовой комнате. Я извинился перед лысоватым мужиком в шортах, который укачивал маленькую девочку в платьице, и тщательно вытер тумбочки, зеркала и телевизор.

На следующий день в дверь опять постучали – явился сам Лаки. Толстуха снова куксилась.

– Парни, возникла проблема, – Лаки тщательно подбирал слова. – У леди из триста седьмой пропал золотой кулон.

«Только этого не хватало, – подумал я. – А может, он прознал про наш разговор с Мишель и хочет таким образом от нас избавиться»?

– Вы единственные, кто убирался в этой комнате.

Мы с Юккой посмотрели друг на друга.

– Мы не видели никакого кулона. Если бы он валялся на полу, я бы его заметил, – прибавил я.

Лаки испытующе изучал нас.

– Окей, парни, если узнаете что-нибудь о кулоне – сообщите, – с этими словами он взял даму под руку, и они удалились.

– Как бы нас не подставили. Кража – это не шутки.

– Тут же все двери открываются одним ключом, зайдут, подсунут кулон, а потом обыск – и пожалуйста! – мое воображение сорвалось с цепи.

– Не паникуй, найдет эта краля свой кулон.

– Надеюсь, но меры предосторожности не помешают.

Покидая комнату, я соорудил на полу сложную систему оповещения из ниточек и спичек. Если бы кто-то зашел в наше отсутствие, то обязательно бы нарушил эту систему, и мы бы знали, что против нас плетется заговор.

В те дни к рисовой диете мы добавили бананы, меня раздували газы. Бельмондо в буквальном смысле пронюхал это и обозвал меня «рашен рокет». Если не ошибаюсь, такое же прозвище носил знаменитый хоккеист Павел Буре. Только его так звали не за газы, а за скоростную игру. Так вот, пока мы пересекали двор, я безостановочно портил воздух. Из-за угла вышла Мишель.

– Привет, как дела?

– Нормально. – Я отошел, чтобы она ничего не учуяла.

– Повторить не хочешь? – Мишель снова приблизилась, а я отступил. – Ты в порядке, Алекс?

– Да, все в норме. Голова что-то побаливает… – меня распирало, а погода стояла безветренная. Мишель пожала плечами и пошла своей дорогой.

– Ты чего? Что она хочет повторить?! – набросился с расспросами Юкка. О посиделках в триста седьмой я ему не рассказывал.

– Да ничего, болтает чушь какую-то! – Тут у меня в животе громко заурчало. Я понесся обратно в нашу комнату. В животе творилось что-то невероятное. С бананами пора было завязывать.

Спешно распахнув дверь, я разрушил всю систему оповещения.