Как мы читаем. Заметки, записки, посты о современной литературе

Как-то довелось мне быть в гостях у замечательного поэта и переводчика Григория Кружкова. Говорили о плохих переводах и отсутствии вкуса у некоторых переводчиков. Помню, ученик Григория Михайловича тогда спросил, можно ли развить литературный вкус. Кружков ответил, что, в принципе, хорошо бы от природы его иметь. Но и развить можно. Для этого он посоветовал перечитать всю Ахматову. Уж не знаю почему, но, как сказал переводчик, Ахматова заложит нужныий фундамент.

Я не знаю, прав или не прав Григорий Михайлович. Но давно уже заметила, что количество прочитанного почти никак не влияет на литературный вкус. Яркий тому пример – наши учителя по литературе. Они не отличают Пастернака от Ах Астаховой, приглашают на классные часы бездарнейших писателей, не понимая, что написанное такими писателями – плохо и нечитабельно.

Но дело даже не в этом. Есть кинокритики, просмотревшие кучу всего, но напрочь лишенные вкуса. Есть литературные критики, читающие по сто книг в день, но не умеющие отличить божий дар от яичницы. Я не могу не уважать этих людей за то, что они читают много больше, чем я. Но при этом у меня опускаются руки и подкашиваются ноги, когда я слышу то, что они хвалят и что ругают.

Если вы думаете, что я о пресловутой «Зулейхе» – то ошиблись. Про «Зулейху» и «Детей моих» я уже палец сломала писать.

Я про книгу Григория Служителя «Дни Савелия» (2018).

Да, мне жутко не нравится кошачья обложка книги. Да, мне не нравится мимимишный настрой. Более того, мне не нравится сочетание имени автора и тематики произведения. Словосочетание «Служитель. Дни Савелия» вызывает ассоциации с «Шевкунов. Несвятые святые» и недоумение, почему служители культа взялись про котов писать?

Взявшись читать книгу с большим предубеждением, я в итоге порадовалась. Издательство Шубиной, несомненно, выпустило отличное произведение и открыло прекрасного нового автора. Но, порадовавшись, не смогла понять, почему эту книгу так активно и настойчиво топит известный критик. Неоднократно читателям сообщалось, как плоха книга «Дни Савелия» и почему читать ее не стоит.

Понятно, что на вкус и цвет все фломастеры разные. Но пикантность ситуации в том, что несколькими месяцами ранее читатели с интересом наблюдали, как критик активнейшим образом нахваливал книгу Сальникова «Петровы в гриппе» (2017). На голубом глазу нам преподносилось, как это прекрасно, гениально и прочее, и прочее.

Скептики пожимали, конечно, плечами, не понимая пароксизмов восторга. Мол, че радоваться-то? Сальников писал подобное давно. Журнал «Волга» публикует аналогичные одиссеи регулярно. Почему в литературном Спортлото в этом году выпал Сальников?

Но восторгу не было предела.

И вот практически одновременно с «Петровыми» появляются «Дни Савелия» Служителя. Книга, выполненная в том же русле, но лучше. И намного лучше. Следовало бы ожидать, что раз вы хвалите автора А, то похвалите и автора Б. Но дудки.

Сальникова хвалили за атмосферное письмо, субъективацию, попытку показать калейдоскоп человеческих судеб через призму больного человека. Решая ту же задачу, Служитель делает это более убедительно. Надо понимать, что «Дни Савелия» – не про мимими и не про кота. Кот – это удачно выбранная точка зрения. Остранение Сальникова осуществилось при помощи больного взгляда его героя. Остранение Служителя – через взгляд кота. Глазами Савелия мы наблюдаем не только вереницу человеческих судеб, но и жизнь города, ставшего еще одним героем книги (к слову, героя-города у Сальникова вообще нет, его место занял герой-аспирин).

Замечательная литературная игра: страницы, написанные на киргизском языке (привет, Лев Николаевич), череда имянаречений животного (вспоминаем «Лавр» Водолазкина), великолепное знание города, погружение в тему, галерея человеческих типов от низа до верха. Тут тебе и будни киргизов-мигрантов, подряженных провести ремонт в парке Горького и карнавально проваливших это дело, и протестные будни одной женщины-либерала. И замечательная бабушка-преподаватель, вечно занятая проверкой тетрадей своих выросших учеников, но находящая в них новые ошибки. И герой-Медвежонок, чья судьба удивительно напоминает судьбу Улюкаева… И, конечно, Москва. Завораживающие здания, подворотни, мистические места силы…

Водолазкин назвал историю о Савелии «историей о расставаниях». На протяжении всей книги кот по разным причинам покидает приютивших его людей. Но для меня эта история примечательна ее связью со сказкой о колобке. Если «Петровы в гриппе» очень явно и даже пошловато (в силу очевидности аллюзии) воспроизводят тему «Одиссеи», то кот Савелий, убегающий от всех, неявно и изысканнее воплощает в себе архетип Колобка, катящегося по Москве. Этот катящийся Колобок, как пресловутое зеркало, живописует нам нас самих.

Что здесь не понравилось уважаемому критику – загадка. Одно ясно, что не из-за литературных качеств роман не нашел отклика в критической душе. Может быть, дело в том, что автора «Савелия» обнаружил и раскрутил не критик, а писатель Евгений Водолазкин? И не методом Спортлото, а за литературные качества?