Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России

По-настоящему серьезное и прямое столкновение гайдаровского правительства с представительной властью произошло в апреле на VI съезде народных депутатов. В активизировавшемся ко времени открытия съезда хоре противников экономической реформы основной тон задавали политические представители трех групп. Это были принципиальные противники рыночных преобразований из числа коммунистов, директорское лобби, заглавную роль в котором играли руководители оборонной промышленности, и аграрии. Первая группа вообще воспринимала в штыки все направления реформ и мечтала о возрождении социалистической системы. Для второй группы были неприемлемы решения правительства о сокращении оборонного заказа, централизованных инвестиций, об уменьшении субсидий промышленности, отсутствие гарантий сбыта любой продукции независимо от качества и цены. Вся эта группа в целом требовала новых финансовых вливаний в промышленное производство. Но при этом те директора, которые выпускали нужную рынку продукцию и видели, что она имеет хорошие шансы на сбыт даже по высокой цене, настаивали: обеспечьте через госзаказ поставки нам сырья и комплектующих по стабильным ценам и дайте свободу в реализации нашей продукции. Другая же часть директорского корпуса, предприятия которых производили неконкурентную продукцию, требовала, чтобы правительство за счет госзаказа обеспечило ее сбыт, то есть фактически из кармана государства (точнее, из кармана налогоплательщика) заплатило за их отвергаемые рынком товары. Что касается аграрного лобби, представленного совхозно-колхозными генералами, то оно, во-первых, стремилось, как всегда, получить на пороге весеннего сева очередные несоразмерные реальным возможностям бюджета финансовые вливания, а во-вторых, выступало против разворачивающейся аграрной реформы.

Уже с первых же часов работы VI съезда стало очевидным, что консервативная оппозиция стремится к фронтальной атаке на президента и всю исполнительную власть. Быстро выявилось явное стремление принять целый ряд решений, убивающих хрупкие ростки финансовой стабилизации, подрывающих усилия правительства по нормализации бюджета и борьбе с инфляцией. Чисто групповые требования директорского и аграрного лобби звучали на съезде наряду со спекуляциями на социальных издержках реформы и с заявлениями о необходимости выделения крупных дополнительных ассигнований на социальные нужды. На второй день работы съезда на нем выступил Ельцин, который достаточно высоко оценил первые результаты реформ. Он сказал, что впервые «удалось заставить экономику говорить языком финансов» и что сейчас нужно пережить временное, но неизбежное снижение уровня жизни.

Мы тоже пытались представить съезду свои аргументы. Правительство старалось убедить депутатов, что требуемые ими меры, такие как выдача крупных кредитов промышленности, масштабные ассигнования для сельского хозяйства, резкое повышение пенсий и заработной платы в бюджетной сфере, перечеркнут все усилия по достижению сбалансированного бюджета и отбросят страну в ситуацию 1991 года. Они неизбежно потребуют возврата к масштабной денежной эмиссии с соответствующими последствиями в виде неуправляемой гиперинфляции. Говорили мы и о том, что правительство прошло уже к этому моменту достаточно длинный путь переговоров с международными финансовыми организациями и на повестке дня стоит вопрос о принятии России в Международный валютный фонд и, соответственно, о выделении ей крупных кредитов. Рассказывали о договоренностях о размораживании кредитов, предоставленных ранее СССР, об отсрочке выплаты внешних долгов. Как раз за несколько дней до начала съезда МВФ одобрил представленный на его рассмотрение российским правительством меморандум об экономической политике, и существенная корректировка этой политики, как и персональные изменения в российском руководстве, на которых настаивали депутаты, практически лишали страну надежд на получение западной помощи.

Однако большинство депутатов оставалось глухим к нашей аргументации. Общий настрой съезда был таков, что мы якобы разрушаем промышленность, ведем к обнищанию населения, что снижение уровня жизни становится недопустимым.