Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России

Таким образом, важно было ввести налог, который бы обеспечивал поступление доходов именно в соответствии с ростом цен, то есть был бы жестко к нему привязан. В этом смысле попытка советского правительства применить налог с продаж теоретически была правильной. Другое дело, что налоговые службы тогда не справились с его сбором. В связи с этим основной упор в налоговой системе был нами сделан на налог на добавленную стоимость (НДС). Для России это было совершенно новое явление. Нужно сказать, решение смелое. Некоторые наши критики, в общем-то справедливо, утверждали, что даже развитые западные экономики достаточно долго внедряли налог на добавленную стоимость, так как, по большому счету, это сложный налог. Он работает по всей цепочке, то есть каждый следующий этап производства, каждое изменение товара или его перемещение, которыми что-то добавляется к его стоимости, облагаются этим налогом. Проблема в том, что добавленная стоимость в классическом политэкономическом смысле напрямую в бухгалтерском учете не рассчитывается. Поэтому фактически налог уплачивается с разницы между стоимостью купленных для производства товаров и стоимостью реализации вашей продукции. Допустим, вы в своем производстве использовали какие-то материалы, электроэнергию и прочее. В их цене уже был заложен налог на добавленную стоимость, и, покупая их, вы заплатили его продавцу. Когда вы продаете продукт своего производства, в его цену закладывается НДС, который оплачивает покупатель вашего товара. Если требовать в бюджет весь полученный вами НДС, получится, что вы его заплатили дважды: один раз в цене купленного товара, второй – из цены собственного. Поэтому приходится рассчитывать разницу между уплаченным и полученным вами в цене НДС и ее отдавать в казну. В этом смысле речь, действительно, идет о весьма непростом налоге, если рассчитывать его по всем западным меркам. Но тогда для того, чтобы обеспечить работу этого налога, мы вынуждены были пойти на более упрощенную схему. Вы, к примеру, купили товар по одной цене, а продаете его по другой. Неважно, добавили ли вы туда реальную стоимость за счет того, что обработали продукт плюс сделали рекламу, провели маркетинг или же просто перепродаете его, играя на конъюнктуре рынка. В любом случае у вас появилась какая-то прибавка, с которой и взимался налог. Если судить по строгим западным критериям, разработанный нами налог, конечно, не был в полном смысле налогом на добавленную стоимость. Скорее, это был некий симбиоз западного классического налога на добавленную стоимость и этакого нашего доморощенного налога с продаж, своего рода налога на прирост цены.

Однако нам было важно, что он обеспечивал стабильное поступление денег в бюджет в условиях высокой инфляции. Выше инфляция, значит, выше налог, потому что он автоматически ловит любое повышение цен. Вы повысили цену, так больше заплатите налог. Еще повысили – еще заплатите. Естественно, единственный, кто не может частично компенсировать НДС, уплаченный продавцу за счет его взимания с покупателя, это конечный потребитель: население и государство в части госзаказа.

Введение НДС мы предусмотрели еще в Архангельском, когда писали программу реформ, вместе с либерализацией цен, либерализацией торговли, вместе с приватизацией. Это был один из важных кирпичиков той программной разработки, которая была сделана до прихода в правительство. Более того, еще в то время мы даже провели предварительные расчеты. Данные для них нам полуофициально давали Василий Барчук, работавший тогда начальником бюджетного управления союзного Минфина, и Андрей Шаповальянц из отдела финансового баланса Министерства экономики и прогнозирования СССР. При формировании нашего правительства оба были назначены заместителями министра экономики и финансов РСФСР. При последующем разделении министерства Барчук стал министром финансов, а Шаповальянц – моим первым замом (позже, уже при Путине, он ненадолго возглавил Минэкономики).

Отдельной задачей было донести суть нового налога до президента. Нужно отдать должное Борису Николаевичу. Он, правда, не сразу освоил этот термин: налог на добавленную стоимость. Вначале часто говорил: «налог на добавочную стоимость». Были еще какие-то вариации названия. Но суть этой идеи он схватил быстро и одобрил ее, после чего она и пошла в жизнь.

Понимая, какие сложности возникнут со сбором нового, достаточно сложного налога, мы очень быстро, насколько это оказалось возможным, разработали конкретную инструкцию для налоговых инспекций и финансовых управлений на местах о том, как должен платиться налог на добавленную стоимость. Впоследствии предполагалось усовершенствовать практику сбора этого налога с учетом первого опыта. К сожалению, и сегодня администрирование НДС вызывает справедливые нарекания налогоплательщиков. А возврат экспортного НДС вообще превратился в притчу во языцех.