Как мы не стали бандой

Новый знакомый у Антона появился, оттого что его отец, Сергей Владиленович, по меткому выражению жены Раисы Николаевны, мог удержать в руках только «рюмку, сигарету и шариковую ручку». Когда забор завалился, пришлось позвать на помощь соседа. Еще в начале семидесятых Северянка считалась номенклатурным поселком, но спивавшиеся потомки генералов и министров потихоньку делили и продавали участки тем, кто мог заплатить. Один из новых жителей, мастер с завода, оказался спасителем для хиреющего хозяйства Маяковых.

Алексей Петрович Кислицын пришел чинить забор вместе с сыном. Мать подтолкнула Антона к Пете Кислицыну и велела немного побегать, потому что опять он только и читает. Антона, оторванного от «Охотников за сокровищами» Луи Буссенара, план не порадовал, но уже через десять минут он с удовольствием играл в солдатиков с новым другом, рассказывая ему о Бородинской битве. Петр слушал разинув рот, а его отец, невольно став свидетелем дитячьей беседы, пришел в восторг: «Он в школе для проформы, только по физкультуре и пению успевает, хулиганить туда, в общем, ходит, а тут ваш Тоха прям кладезь, то расскажет, се расскажет, пусть Петька к вам или Антон к нам, соседи же».

Родители Антона не спорили, в починке нуждалось почти все, а Петя, едва достававший Антону до плеча, смотрелся симпатично.

Их дружба дала причудливый эффект: сын мастера завода тщательно запоминал все, что рассказывал его начитанный друг, а сам за книги не взялся. Зато Антон явно похудел и даже немного научился кататься на велосипеде. Его родители были счастливы.

С Димой Хубариевым они познакомились в очереди за молоком.

Петя и Антон сначала заинтересовались, а потом и отнеслись к нему с почтением в силу биографии. Он и его старший брат Максим жили с бабушкой, бабой Верой, — это казалось очень необычным. Непонятно было, куда делись родители, но факт оставался фактом.

Максим компании со сверстниками не водил и тут же стал у ребят заводилой, с ним легко отпускали в кино и на речку, как-никак почти взрослый, уже пятнадцать лет. Это в итоге и привело к происшествию, которое присоединило к компании Стаса Линьковича, а Макса после того с ними не осталось.

После печального события — набега на клубничное поле, — о котором потом не хотел вспоминать никто из его участников, Раиса Николаевна крайне неприятным голосом, обращаясь в основном к Диме, объясняла, что пока не было его с братом, все шло прилично и только они сбивают с толку хороших ребят.

Испуганный Дима готовился заплакать, но тут пришла его бабушка.

Тон разговора несколько изменился.

Виноватым был признан так и не объявившийся пока Макс. Бабушка извинилась за него и, взяв Диму за руку, пошла к себе, во флигель, который они снимали на соседней улице.

На следующий день ничего не кончилось. Когда Петя и Дима зашли за Антоном, его мама громогласно призвала сына не ввязываться в сомнительные мероприятия, которые наверняка замышляют те, чье место в колонии для несовершеннолетних. Хубариев, не выдержав обиды, повернулся и убежал.

На беду, Антон только еще собирался выйти из дома. Пока он выскакивал на веранду с возмущенным криком, Дима исчез.

Мальчики отправились на поиски. Дома его не было. Макс с чердака пытался подавать какие-то знаки. Петя с Антоном подошли поближе и узнали, что вечером, когда тот пытался пробраться домой, бабушка его поймала, заставила снять штаны и трусы, выдала женскую ночную рубашку и велела сидеть дома. Всю прочую одежду она заперла. Макс просил найти ему хоть какие-то штаны.

Антон и Петя, не говоря ни слова, двинули дальше.

У каждого уважающего себя мальчика, живущего на даче, обязательно была пара-тройка мест, где он мог спрятаться. Петя с Антоном обошли все известные нычки, но Димы не было. Не обнаружился он и на речке. Искупались они мрачно, без всякого удовольствия.

— Я не вернусь, пока мы его не найдем, — решительно сказал Антон. — Это очень неправильно, что моя мама…

Петя согласно кивнул головой.

…Дима, получив выволочку, кинулся домой. Но, уже подходя к родному флигелю, услышал, как бабушка снова ругалась с Максом. В последний год это происходило регулярно. Макс кричал про какие-то деньги, которые бабушка зажимает, и что он скоро вырастет и спросит за все.

Дима свернул к основному дому, но там стоял хозяйский сын Стас. Разговаривать с ним не хотелось.

Хозяева всячески привечали братьев, но Дима чувствовал себя неловко. Особенно на воскресных обедах с несколькими переменами блюд. Они как-то неприятно контрастировали с достаточно однообразной и практически ежедневной бабушкиной кашей. Больше Диме нравилось, когда хозяин дачи жарил картошку с сосисками — это подходило куда лучше. Хотя сам Стас от них и воротил нос.

Отец у него вообще был прикольный. Все поселковые мальчишки хотя бы несколько раз тайком с утра пробирались к саду Линьковичей. Иван Георгиевич сначала делал какую-то причудливую зарядку, а потом начинал бить руками и ногами по двум боксерским грушам, привязанным к деревьям. Потом выходили Стас и его мама Альбина Несторовна — их зарядка интересовала мальчишек значительно меньше.