Как на ладони (ЛП)

— Посмейте только пальцем ее тронуть, — повторил мистер Вуозо. — Я узнаю об этом и позвоню в органы опеки. Вы меня поняли?

В этот момент я вошла в комнату и передала мистеру Вуозо ключ.

— Спасибо, — поблагодарил он.

— А теперь уходите, — велел ему папа.

— Не забудьте, что я вам сказал, — предупредил его мистер Вуозо, посмотрел на меня и ушел.

Папа захлопнул за ним дверь. Потом повернулся и поднял руку, словно собирался меня ударить. Но не ударил. Он только поднес руку так близко к моему лицу, что я была уверена, что он меня ударит. Он сделал так три раза, и каждый раз я отшатывалась назад. Потом он остановился.

— Ты под домашним арестом, — объявил он. — После школы идешь прямиком домой и носу отсюда не высовываешь. Я буду звонить и проверять. Если узнаю, что ты нарушила приказ, уж поверь мне, я найду способ бить тебя так, чтобы никто ничего не заметил. Поняла?

Я кивнула.

Он повернулся и ушел в спальню. Как и я. Лежа в кровати, я постоянно думала о том, что сказал мистер Вуозо. Социальная служба… Что это за служба? Может, это часть армии? Я не знала. Но мне казалось, что я понимаю, чем они занимаются, и была уверена, что папе эта служба очень бы не понравилась.

глава шестая

За три дня до Рождества мы поехали в аэропорт и встретили маму. В машине папа молчал. Мы не очень-то много разговаривали с ним с того дня, когда мистер Вуозо приходил за ключами. Я не могла понять, о чем он думает. В чем-то это было даже хуже, чем обычно. Раньше, когда наорет или отлупит, я хотя бы знала, что на этом все и закончится.

Я не была в аэропорту с прошлого лета, когда прилетела в Хьюстон. Когда мы доехали до рекламных вывесок, я заметила, что они стали другие, но все равно с сексуальным подтекстом. Я старалась не чувствовать себя виноватой, но это давалось нелегко. Хорошо бы папа что-нибудь про них сказал, пусть даже какую-нибудь гадость. Хорошо бы не делать вид, будто их не существует.

Папа поставил машину на парковке аэропорта, выключил двигатель и посмотрел на меня.

— Если хочешь вернуться в Сиракьюс к своей матери, я не буду возражать, — сказал он. Кажется, он даже не злился на меня, просто выглядел очень уставшим.

— Я не хочу обратно в Сиракьюс, — ответила я.

— Ну, может, передумаешь, когда увидишь маму.

— Не передумаю.

— Ладно, — произнес он, отстегивая ремень. — Делай, как знаешь. Похоже, я тебя контролировать не в состояний.

По видеоэкрану в аэропорту мы поняли, что мамин самолет должен приземлиться вовремя. Мы подошли к нужному выходу и стали ждать ее в толпе других людей. Скоро самолет сел, и начали выходить пассажиры. Мама шла где-то в середине. Когда я ее увидела, то даже удивилась. Не то чтобы она изменилась или что-то еще — нет, она выглядела точно так же, как раньше. Просто я поняла, как давно ее не видела. И что я даже вроде как по ней соскучилась.

Я замахала рукой, она увидела меня, улыбнулась и помахала в ответ. Когда она дошла до нас, то нагнулась и обняла меня. Потом она встала, и я увидела, что она плачет, поэтому я тоже заплакала.

— Да успокойтесь вы, — сказал нам папа.

— Заткнись, Рифат, — ответила мама, вытирая слезы, потом обняла и поцеловала его. Папа приобнял ее за талию и скривился, будто ему это не нравится, но я-то знала, что это не так. Лицо у него немножко расслабилось, как бывало, когда он говорил по-арабски со своей мамой по телефону.

— Где тут выдают багаж? — поинтересовалась мама, и папа повел ее за собой.

Мама шла рядом со мной, размахивая сумочкой и придерживая маленький чемоданчик. На ней были бледно-голубое вязаное платье и длинная черная шерстяная кофта. Я представила себе, как она зажарится на улице, и пожалела ее.

— Бог ты мой! — воскликнул папа, снимая с ленты три огромных чемодана, на которые ему показала мама. — Ты же всего на неделю приехала!

— Тут подарки на Рождество, — сказала мама. — Не будь таким нытиком.

— Просто чтобы ты знала, — ввернул папа, — мы с Джасирой решили на этот год обойтись без подарков.

— Почему? — удивилась мама.

— Потому что мы протестуем против решения Буша начать войну только после праздников. Это отвратительно.

— Делай, что хочешь, — отмахнулась мама.

На улице она сняла кофту и отдала ее мне.

— Так вот, значит, каков Хьюстон, — протянула она, хотя на улице стемнело и смотреть было не на что.

— Да, — подтвердил папа.

— Ну, — улыбнулась она мне, — я бы с радостью посмотрела город.

— Слушай, — начал папа, — если у тебя отпуск, это еще не значит, что и я могу отлынивать от работы. — Он поставил ее чемоданы на тележку, аренда которой стоила доллар в час.

— Ты ведь одолжишь нам с Джасирой свою машину, правда?

Папа ничего не ответил.

— И мы сами посмотрим город, — продолжила мама.

— Хьюстон — большой город, — произнес папа. — Вы тут легко можете заблудиться.

— Ничего, справимся, — уверила его мама.

По дороге домой, когда мы проехали все клубы для мужчин с их рекламными вывесками, я наконец смогла расслабиться. Как раз незадолго до того мама изумилась:

— Господи боже, сколько же в этом городе стриптиз-клубов?

— Много, — бросил папа.

— Похоже на то, — рассмеялась мама.