Как начинался язык. История величайшего изобретения

Жена. В четверг мы во сколько Мигеля заберем?

Муж. Я тебе уже говорил.

Жена. Да, но тогда ты собирался после работы за ним заехать. А мы же сразу за ним едем.

Муж. Время от этого не меняется.

Жена. Просто скажи, во сколько мы будем выезжать, — мне надо позвонить догситтеру.

Муж. В любое время. Только чтоб мы успели добраться до его дома с десяти до двенадцати.

Жена. Ты можешь мне просто время назвать? Зачем все эти выкрутасы?

Муж. Я назвал тебе временной промежуток, дальше сама думай, во сколько.

Жена. Я вообще не уверена, что хочу ехать.

Муж. Отлично.

Интерпретация этого разговора зависит не только от буквального значения слов, но и от личности говорящих, культурных понятий (время, поездка на машине за третьим человеком), а также от того факта, что оба собеседника утомлены. Один хочет добиться четкости и определенности. Второму не хочется загонять себя в жесткие временные рамки (в некоторых случаях их роли в отношении времени и пунктуальности могут меняться). Кроме того, когда жена говорит: «Я вообще не уверена, что хочу ехать», значение фразы не буквальное. Оба собеседника очень хотят съездить на пляж с другом, которого обсуждают. Эта фраза произнесена для того, чтобы выразить что-то вроде «Раз ты не можешь просто ответить на мой вопрос и назвать конкретное время, значит, тебя мои чувства не волнуют». Последняя дерзкая реплика — «Отлично» — в данном контексте тоже не буквальна. Она означает: «Если ты собираешься из-за этого такой шум поднимать, я не буду отвечать на твои вопросы так, как ты ожидаешь». Помимо юмористической ценности такие разговоры показывают, что интерпретация высказываний и всего разговора целиком возможна только на основе обширных знаний о культуре, местных обстоятельствах, отношениях между собеседниками и о личностях самих собеседников. Шенноновская метафора канала связи тут мало чем поможет.

Еще раз отметим: язык, психология и культура эволюционировали совместно, что привело к формированию контекстуальной связи между миром, личностями, культурными знаниями, актуальными событиями и другими явлениями. Благодаря этой связи возможна полная интерпретация языка. Кроме того, в зависимости от культуры процесс интерпретации может быть организован по-разному. Рассмотрим несколько разговоров и описание процесса изготовления стрел на языке пираха.

Приветствия в языке пираха:

Ti soxóá. «Я уже».

Xigíai. Soxóá. «Хорошо. Уже».

Или такой разговор:

Ti gí poogáíhiai baagábogi. «Я даю тебе банан».

Xigíai. «Хорошо».

Еще один разговор, цель которого — сообщить, что вы уходите. В английском люди говорят что-нибудь вроде: «I am leaving now, goodbye» («Я ухожу. До свидания!»).

Ti soxóá. «Я уже».

Gíxai soxóá. «Ты уже».

Soxóá. «Уже».

В пираха нет слов «спасибо», «до свидания», «здравствуйте» и подобных. Лингвисты называют их «фатическими» языковыми единицами. В пираха большая часть значения определяется контекстом, например в очевидных ситуациях приветствия или прощания. Они не видят необходимости говорить «спасибо» отчасти потому, что подарок связывается с ожиданием ответного действия. Если я даю вам банан сегодня, то вы должны будете что-то дать мне, например рыбу, когда у вас будет возможность. Это не озвучивается. Такие вещи культурно обусловлены. Так что «дарение» на самом деле — обмен. Если намерением говорящего является подарок в том смысле, который вкладывают в него англоговорящие, то есть ответное действие не ожидается, я бы сказал:

Добавление слова hoagá — «против ожиданий» — придает всему предложению такое значение: «Вопреки тому, что мы обычно делаем, я даю это тебе просто так». Возможно, звучит слишком многословно. Но это происходит потому, что общение среди пираха строится на допущениях, которые довольно сильно отличаются от того, что принято в большинстве европейских культур. Во всяком случае, в ходе исторического развития языка пираха не возникло необходимости вырабатывать слова и выражения для целей такого обмена — дарения без ожидания ответных действий.