Как нам живётся, свободным? Размышления и выводы

Дело тут сводится к обобщению, когда «единица» духовного, взятая на любом этапе её существования, мгновенно «выпархивает» из реальности, перемещаясь в область абсолютного. В новом «месте» она обычно обретает черты идеи-фикс и в таком виде укрепляется в сознании, становясь, к примеру, символом того или иного божества. Людям свойственно поклоняться таким символам, верить в их действительное наличие, хотя не существует никакой возможности доказать, что это «действительное» — настоящее.

Думается, нетрудно заметить, как при постижении процессов движения материального и духовного к абсолютному, мы одновременно уяснили и движение, обусловленное свободою этих величин. Той свободою, которою обеспечивается развитие чего-либо, а если точнее: — всего, что существует и о чём мы знаем.

Говоря иначе, указанные процессы впрямую сопряжены с освобождением, когда материальное или духовное, будучи каждый раз в их «растекающейся» конкретной форме, приобретают новые состояния и форматы. Но — лишь до определённой черты. Дальше, за «нею» — абсолютное, где соблюдение формы невозможно; она разрушается, исчезает. Естественно — при этом разрушается и теряет себя также свобода, которую «туда» «помещают» по незнанию.

К изложенному добавим, что если в области абсолютного кто-то захотел бы поискать новую форму, приобретённую взамен оставляемых позади «оболочек» материального или духовного, то он её, конечно, найдёт, но абсолютно неосязаемую, выскальзывающую из его и нашего сознания, а притом ещё и — единственную и одинаковую для обоих прежних понятий. Ведь она, как несуществующая, будучи отвлечённой, совершенно обезличена и неразличима из-за отсутствия в ней хоть каких признаков.

Нет необходимости подчёркивать, что при таких обстоятельствах, там, в столь странной «среде» абсолюта, не находится места и информативному. Его там просто нет; оно — не появляется и не проявляется.

Также у сомневающегося может возникнуть вопрос: не остаётся ли чего-нибудь от материального или духовного в процессе их «перемола» при перемещении в область абсолютного? Ответ однозначен: ничего. Но — мало ограничиться этим ясным ответом.

Надо признать настоящую силу полного цикла освобождения — как фактора, сопровождающего развитие чего-либо: оно, полное освобождение, — «беспощадно» и позади себя не склонно оставлять ничего.

Чтобы данные пояснения не показались двусмысленными, будет полезно ещё раз повториться и добавить, что через посредство их мы разбирались в условном, — когда взятые нами во внимание предметы или объекты рассматривались не иначе как только предположительно. Об абсолютном мы можем сколько угодно судить, не видя его и не ощущая его наличия. Нереально и очутиться «там» хотя бы кому или чему-нибудь. Нет там, разумеется, и свободы.

В пределах разбираемой здесь темы абсолютное — это развал до основания и «вещественного», материального, и фактического, реального духовного. Или ещё иначе: как и материя, так и абсолютное духовное есть полностью «реализованная» свободность.

Интерес же к нему, к абсолютному, в том, что манипулирование с ним есть одна из важнейших функций нашего сознания и подсознания.

Негоже было бы отказываться от возможности изучения нашего внутреннего и окружающего нас мира с использованием условного, предположения — в качестве эффективного и нередко незаменимого средства.

О том, на что годятся приведённые рассуждения, мы покажем, обратившись к явлениям самым обыденным. Как в них могут протекать процессы развития-освобождения?

Например, в языке — обязательнейшем факторе общения между людьми.

В какое-то время в начале он бывает или языковым диалектом, или «выходцем» из прежнего, выпавшего из употребления лингвистического пласта, или — привнесённым извне (из другого государства, из объединения государств и т. д.), «готовым» инструментом общительности.

«Послестартовое» состояние у него может выражаться в двух этапах. На первом идёт бурное пополнение словаря за счёт новых и заимствуемых образований. Второй становится продолжением первого. Он — шире, но и спокойнее.

В целом развитие сводится к одному: удерживаться на месте (в одной, неизменной форме) язык не может; он обречён меняться до тех пор, пока ввиду изменений (в том числе из-за «порчи» неблагозвучными, «неудачными», «нелепыми» и другими «нежелательными» словами, при засорении сленговой и зарубежной массой и т. д.) «запас» его содержания или, если угодно: прочности, не окажется исчерпанным «до конца».

«Сигналом» или «знаком» тут является нежелание общаться на нём; или же возможность общения останется только номинальной.