Как Наталья Николаевна съела поэта Пушкина и другие ужасные истории

Непонимание девочки Нади

Поехала как-то девочка Надя на море. Покупаться и позагорать. Приехала. Выкупалась. И стала загорать, лежа на своей пляжной подстилочке. Солнышко такое горяченькое, такое приятненькое… Девочка Надя так прямо вся и растаяла под его лучами.

И вдруг…

Открывает Надя глаза и глазам своим не верит – нет ее на подстилке. Пусто. Будто и впрямь она растаяла.

А все остальное есть: и Надина сумочка красненькая, и солнышко желтенькое, и морская водичка голубенькая… Вдалеке под белым парусом яхта проплывает. Невдалеке отдыхающие в волейбол играют.

Мячик от волейболистов укатился и по Надиной подстилке прокатился, на которой Надя, по идее, должна бы лежать.

А она не лежит.

Нет ни Надиных ног снизу, ни Надиной головы сверху, не говоря уже обо всей остальной Нади.

«Так, спокойненько, – говорит себе девочка Надя. – Если я вижу, что меня нет, то это значит, что я есть. А иначе как бы я могла это видеть? И значит, все это мне просто снится».

Но все оказалось не так-то просто. Потому что Надя в ту же секунду – бац! – и проснулась. А ее как не было во сне на подстилке, так и наяву на подстилке нет.

«Так, спокойненько, – снова говорит себе девочка Надя. – Значит, мне это приснилось, что я уже проснулась. А на самом деле, я все еще сплю».

Не успела Надя себе это сказать, как – бац! – опять она проснулась. И опять у нее нет ни ног сверху, ни головы снизу… ну, то есть наоборот. Не в этом суть, мои маленькие читатели и читательницы. А суть в том, что, судя по всему, это был уже никакой не сон.

«Так, спокойненько, – вновь говорит себе девочка Надя, – если мне это не снится и если меня нет на подстилке, это еще не значит, что меня нет вообще. Может, я пошла в кабинку для переодевания – переодеться».

И Надя помчалась в «переодевалку» – посмотреть, там она или не там. Попутно отметив про себя, что раз она мчится, значит – она есть. А иначе как бы она могла мчаться?

Примчалась Надя к кабинке. А ее там тоже нет.

«Значит, я уже переоделась, – сделала логическое заключение девочка Надя, – и вернулась на свое место, чтобы забрать подстилку и сумку».

И бегом назад!

Прибегает. А ее на ее месте как не было, так и нет. Мало того, нет уже и Надиной подстилки с Надиной сумкой.

«Та-ак, – думает девочка Надя. – Добегалась».

Только Надя пришла к такому неутешительному для себя выводу, как снова – бац!.. – не-е-ет, не «опять проснулась». Сколько ж можно просыпаться, в самом-то деле?..

Не проснулась, а – появилась. У кассы. На железнодорожном вокзале.

И кассирша у нее спрашивает:

– Тебе, девочка, билет туда или оттуда?

– Туда, – на всякий случай отвечает Надя.

– А куда – туда? – уточняет кассирша. – Туда, куда подальше, или туда, куда поближе?

– Туда, куда подальше, – говорит девочка Надя, ва-а-аще уже ничего не понимая.

Вот и оставим ее с этим непониманием. И перейдем к непониманию мальчика Пети. Непонимание

мальчика Пети

Жил-был мальчик Петя. Жил… жил… А потом вдруг – бац! – и умер. Ну что ж, умер так умер. Похоронили Петю, как водится, на кладбище. И вот лежит мальчик Петя похороненный и думает: «Если я умер, то почему я тогда думаю? Выходит, я не умер. Но если я не умер, то почему я тогда лежу на кладбище в гробу, а не дома на кровати?»

Не успел Петя так подумать, как – бац! – оказалась дома на кровати.

И вот лежит мальчик Петя дома на кровати и думает: «Если я лежу дома на кровати, то значит мне просто приснилось, что я лежу на кладбище в гробу».

Не успел Петя так подумать, как – бац! – опять он на кладбище в гробу.

И вот лежит мальчик Петя на кладбище, и думает – «Если я лежу на кладбище, то, выходит, мне приснилось, что я лежу дома. Но разве на кладбище сны снятся?»

Не успел мальчик Петя так подумать, как – бац! – снова он дома на кровати.

– Уф, – вздохнул Петя с облегчением, – значит, все-таки это был сон, что я на кладбище, а не дома.

Только мальчик Петя пришел к такому утешительному для себя выводу, как – бац! – и опять он не дома на кровати, а на кладбище в гробу.

«Вот блин горелый! – мысленно выругался Петя. – Где ж я все-таки лежу – дома или на кладбище?»

А тут в очередной раз – бац! – и мальчик Петя уже не лежит, а – стоит. В очереди. В ту же самую железнодорожную кассу, в которую стояла девочка Надя из предыдущей страшилки.

И та же самая кассирша у Пети спрашивает:

– Тебе, мальчик, билет туда или оттуда?

– Туда, – на всякий случай отвечает Петя.

– А куда – туда? – уточняет кассирша. – Туда, куда подальше, или туда, куда поближе?

– Тетенька, – доверительно говорит ей Петя, – что-то я ничего не понимаю.

А кассирша столь же доверительно ему отвечает:

– Мир, мальчик, бесконечен в своих проявлениях, и мы – люди – не обязаны в нем все понимать. Домашние кошмары

Если вы думаете, мои маленькие читатели и читательницы, что кошмарные ужасы и ужасные кошмары творятся только на улицах, то вы ошибаетесь. Вот почитайте-ка, какие ужасные кошмары и кошмарные ужасы произошли в одной обыкновенной квартире с одной обыкновенной девочкой, которую звали обыкновенным именем Ира.