Как общаться с солнечными детьми?

У мамы неоконченное педагогическое образование, и она сама научила меня говорить. Она занималась со мной лучше всякого логопеда. Меня учили говорить еще в детском саду, у меня был лучший логопед Москвы. Но мама со мной дома занималась больше. Когда я родилась, маме с папой сказали: «Ваш ребенок не будет говорить, ходить, сможет только издавать гортанные звуки. Это будет растение, а не человек». Но родители не поверили, они сказали: «Даже слона в цирке можно научить стоять на одной ноге». Когда меня выписали из больницы, папа сказал: «Государство от ребенка отказалось. Если и мы откажемся, нас за это просто надо четвертовать».

Еще я помню, как мы отмечали Новый год. К нам пришел Дед Мороз, и я испугалась. Но мама сказала, что это папа переоделся. Это было еще до детского сада, я была маленькая. А в детском саду я на Новый год изображала снежинку и пела песенку снежинки. Мне было тогда пять или шесть лет. Я помню, что в садике у меня был лучший друг Леня. Мы с ним дружили, он носил за меня рюкзак, помогал мне во всех занятиях. Мы вместе играли, вместе обедали. Но бывало, что отбирали друг у друга игрушки.

В восемь лет я пошла в школу, в первый класс. Когда мама меня устраивала в школу, она была очень расстроена тем, что берут другого мальчика, Сережу, который напропалую ругается матом, а меня не берут. Потом мы с ним ходили в один класс. Я помню, когда мы пришли на комиссию, там показывали картинку – гуси, утки и их следы. И надо было ответить, сколько следов они оставили. Я не смогла ответить, и мама тогда подумала: «Наверное, мой ребенок необучаемый, и поэтому в школу его не возьмут».

Но меня взяли. Это была школа восьмого вида, то есть коррекционная. В мой класс ходили запущенные дети, но с синдромом Дауна я там была одна. Первую учительницу звали Неля Григорьевна. Она была хорошая, добрая, ставила мне одни пятерки и четверки. Во втором классе была уже другая учительница, они менялись каждый год.

В школу я ходила до восьмого класса. Любимым предметом у меня была биология, я очень ею увлекалась. И еще любила географию. Со мной ее учил папа, я получала пятерки, но в один прекрасный день мне поставили по географии двойку, как раз на папин день рождения. Я выучила урок, мама вместе со мной рисовала, и учительница сказала: «Это не ты рисовала». А я, хотя учила с папой урок, у доски ничего не ответила. За это мне и поставили двойку. И папа сказал: «Ну, будем лучше учиться».

Вообще я не любила ходить в школу. После восьмого класса, когда мне исполнилось пятнадцать лет, надо было идти и чем-то заниматься дальше. Но меня больше никуда не брали. Сначала мы с мамой ходили устраиваться в дом ребенка, потому что я хотела работать с детьми, но там сказали: «Даун с дауном находиться не должен». Я считаю, это глупость, но мы ничего не могли сделать. Потом мы пошли узнать насчет швейного дела, потом на фабрику «Сокол», где я могла бы делать розетки. Но и там сказали: «Даунов не берем». А потом я устроилась на работу при диспансере и делала гирлянды. Я работала монтажником. Это было уже после школы, но до того, как я пошла в театр.

В театр я поступила в двадцать три года. Особого интереса к этому занятию у меня не было, но меня пригласил играть Игорь, режиссер Театра Простодушных. Я больше люблю ходить в театр как зритель и смотреть, как играют другие актеры. Но самой выступать на сцене мне было не очень интересно, и спектакли тоже не очень интересовали. Мне нравился только наш самый веселый спектакль – «Копейкин», где я играла мать Копейкина. Еще я играла в спектакле «Зверь», потом были «Бесы», где я играла Смерть в виде древней старухи. Но потом я из театра ушла. Я не устала, просто мне разонравились постановки. Я хотела бы сняться в кино в главной роли. Я уже играла в фильме «Закон и порядок», в серии, которая называется «Дочь». Я была там не одна, в этом же фильме играли и другие наши ребята. И еще я бы хотела написать сценарий к фильму о любви: о том, как я люблю своих родителей, какие они у меня молодцы, и о том, что нужно любить свою жизнь, свою работу.

Я люблю ходить на занятия в арт-центр. Мы там делаем поделки, играем на разных музыкальных инструментах. У нас есть свой оркестр, он состоит из десяти человек, и у некоторых из них синдром Дауна. Я в оркестре солист, играю на флейте. Мне вообще нравится барабан, но у меня нет чувства ритма, чтобы на нем играть. Сейчас мы начали петь, и я хорошо продвинулась. В этом арт-центре я занимаюсь с 2003 года, когда закончила школу, то есть уже тринадцать лет, по три раза в неделю – в понедельник, в среду и в пятницу. Там же мы еще занимаемся танцами, в мастерской делаем поделки из природных материалов. Там нас учат готовить, шить, пришивать пуговицы, чтобы мы могли быть самостоятельными в жизни.