Как отказать красивому мужчине

– Твой выход, Оливия, – произнесла она полным решимости голосом и тут же зажала рот ладонью, с ужасом глядя на кактус-шпион. Сегодня она должна явиться перед Ферамо в образе женщины его мечты. Придется самой себе внушить, что она никогда не целовалась со светловолосыми сероглазыми вероломными парнями, не видела никаких отрезанных голов, не пыталась установить связь между бомбами «Аль-Каиды» и ацетиленом и ни разу в жизни не слышала о яде под названием «рицин». А вдруг она проговорится? Вдруг будет как в том самом комедийном сериале, где герою велели не говорить ни слова о войне во время ужина с немцами, а он только тем и занимался, чем и довел гостей до белого каления?[34] «Будьте добры, подайте мне рицин!» «Хорошая нынче клещевина уродилась на островах Ислас-де-лa-Баия, не правда ли?»

Она не удержалась и начала хихикать. Боже, только истерики сейчас не хватало. Что же ей делать? Она собирается ужинать с маньяком-отравителем. Мозг Оливии начал работать в ускоренном режиме – она судорожно вспоминала, к каким хитростям прибегают герои фильмов, чтобы избежать отравления: незаметно подменяют бокалы, едят только из одной посуды с отравителем. А что, если еду заранее разложат по тарелкам? Она на секунду застыла посреди комнаты, затем улеглась на пол и принялась мысленно твердить свою мантру:

«Я полностью доверяю своей интуиции. Мое сознание очищается от страха и негативных мыслей».

Оливия начала было успокаиваться, как вдруг раздался оглушительный стук в дверь.

«О боже, только не это! Они пришли за мной, чтобы забить камнями», – подумала она, вскочила на ноги, кое-как сунула ноги в босоножки и не успела подбежать к двери, как нетерпеливый стук раздался снова.

На пороге стояла невысокая пухлая женщина в белом передничке.

– Белье поменять? – спросила она с добродушной, почти материнской улыбкой.

Горничная энергично прошагала в комнату, а у двери появился все тот же портье.

– Мистер Ферамо готов вас принять, – торжественно произнес он.

Глава 34

Пьер Ферамо сидел, откинувшись на спинку низенькой кушетки и сложив руки на коленях. Всем своим видом он излучал сдержанную силу и власть. На нем были свободные льняные одеяния темно-синего цвета. Он пристально смотрел на Оливию бесстрастным взглядом красивых глаз с поволокой.

– Благодарю, – сказал он и, небрежно махнув рукой, отпустил портье.

Оливия услышала, как закрывается дверь, и застыла, когда в замке повернулся ключ.

Апартаменты Ферамо, поражавшие роскошью и экзотичностью обстановки, освещались только свечами. На полу лежали восточные ковры, стены украшали покрытые причудливыми узорами гобелены, всюду витал сладкий аромат благовоний, что вызвало у Оливии приятные воспоминания о Судане. Между тем Ферамо по-прежнему сверлил ее взглядом, и Оливию снова захлестнула волна страха. Однако, повинуясь голосу интуиции, Оливия быстро взяла себя в руки.

– Привет, – бодро произнесла она. – Приятно снова видеть тебя.

В мерцающем свете свечей Ферамо походил на разгневанного Омара Шарифа в фильме «Лоуренс Аравийский».

– Как у тебя здесь красиво, – произнесла Оливия, делая вид, что с интересом осматривает антураж. – Но в нашей стране признаком хорошего тона считается, если хозяин встает, когда приходят гости. Особенно если они похищены.

Она заметила, что на его лице промелькнуло легкое смущение, но взгляд его тут же обрел прежнюю холодность. «Ну и черт с тобой, павлин напыщенный!» – разозлилась Оливия. На столике перед ним стояли бутылка шампанского «Кристалл» в серебряном ведерке со льдом, два высоких бокала и блюдо с канапе. Она заметила, что столик был точно такой же, как в ее комнате, включая горшок с кактусом посередине.

– Выглядит соблазнительно, – произнесла она и села за столик, поглядывая на бокалы и бутербродики и одаривая Ферамо ослепительной улыбкой. – Можно я за тобой поухаживаю?

Взгляд Ферамо заметно потеплел. Оливия прекрасно понимала, что ведет себя, как чопорная домохозяйка из Северной Англии на чаепитии у викария, но, как ни странно, такой подход возымел свой эффект. Неожиданно выражение его лица снова изменилось – Ферамо уставился на нее свирепым, как у хищного зверя, взглядом. «Ну ладно, – подумала она. – Будем считать, что это игра для двоих». Она поудобнее расположилась на кушетке и тоже принялась смотреть ему в глаза. К сожалению, эта импровизированная игра в гляделки почему-то вызывала у нее непреодолимое желание расхохотаться, идущее откуда-то из желудка. Она не могла больше сдерживаться и, зажав рот рукой, затряслась от беззвучного хохота.