Как пальцы в воде

Несмотря на свое двадцатиминутное опоздание, Полин не волновалась по этому поводу: вряд ли профессор это заметит. А даже если и зафиксирует несколько поздний приход своей прислуги, то безучастно промолчит: для него теперь временные категории, похоже, не имеют особого значения.

Вчера вечером был дождь, который вскоре прекратился, но уже глубокой ночью начался ливень, поливавший до утра. Профессор мог заснуть в кресле, оставив приоткрытыми окна, и за холодную ночь вполне мог простудиться: он легкомысленно относился к своему здоровью и часто говорил Полин, что хотел бы заболеть и тихонечко отойти в мир иной. Иногда девушка спрашивала себя, что она почувствует, когда желание профессора умереть исполнится? Но обычно на гипотетический вопрос она не утруждала себя ответом. Ей почему-то нравился Алан Биггс, хотя он нечасто позволял себе утолять любопытство и желание Полин заполнить пробелы в полученных ею знаниях. Странно, что преподавательская деятельность не нравилась профессору, иногда размышляла Полин; его редкие лекции были чрезвычайно интересными и яркими. Но удивительно, что и девушка была симпатична профессору, казалось, что он не замечает невзрачной внешности своей прислуги и ему импонируют ее сообразительность и своеобразное чувство юмора, из разряда черного. Даже в молодости Алан Биггс был равнодушен к женским прелестям, и этот факт нашел свое подтверждение в его женитьбе на Джоан, которая была, как говорят, очень умна, но и настолько же некрасива. Когда-то, еще до своей работы у профессорской четы, Полин задавала себе вопрос: как вполне привлекательный мистер Биггс мог влюбиться в такую уродливую женщину, как Джоан, но потом поняла, что в природе подобного обстоятельства – влюбленность профессора Биггса! – просто не могло бы возникнуть. Вот еще одно подтверждение того факта, что лучшая основа для брака – правильный расчет, а не чувства. Вывод, к которому пришла Полин в результате анализа своих наблюдений состоял в том, что сильные и взаимные чувства со временем способствуют разрушению уважительных взаимоотношений.

Большой и современный коттедж профессора находился в десяти минут ходьбы от ее дома. Открыв калитку, девушка прошла по тропинке и поднялась по каменным ступенькам центрального входа; остановившись, она достала ключ. Но, вставив его в замочную скважину, Полин вдруг обнаружила, что дверь не заперта. Полин этому не очень-то удивилась: иногда старик забывал закрыть дверь на замок. Мисс Форестье вошла в дом, прикрыв за собой дверь. В коридоре было темно, и девушка включила стенной, закрытый миниатюрным витражом, светильник. Сделав несколько шагов по освещенному холлу, Полин остановилась и громко крикнула:

– Профессор Биггс, вы дома? – Она не боялась разбудить старика, если бы тот спал или дремал в этот момент: он сам просил ее о таком одолжении. – Но ответом ей была тишина.

Полин почувствовала смутное беспокойство, но не до такой степени, чтобы запаниковать: она вообще всегда старалась держать себя в руках, и это ей удавалось, может потому, что ничего неординарного в жизни мисс Форестье пока не происходило. Конечно же, ей не раз приходила в голову мысль, что когда-нибудь она может обнаружить тело Алана Биггса, заснувшего навсегда. И сейчас, застыв на полпути к гостиной, Полин вдруг поняла, что далекое и нереальное «когда-то» наступило этим пасмурным осенним утром. Она попыталась проанализировать свои чувства, будучи даже не вполне уверенной в своей интуитивной, ничем не обоснованной, догадке, но поняла, что ощущения, ее охватившие, можно назвать «приятным возбуждением»; похожее состояние неоднократно наблюдалось у Полин и в хосписе.