Как память

Несколько чипсин не попало в мой рот, и я наблюдала, как они падают на пол. Я должна поднять их. Но мне всё равно. Элаю бы не было всё равно. Я должна поднять их ради него. Вместо этого я поставила пакет с чипсами и перешла к брауни, которые тоже купила. Брауни были хороши. Возможно, так же хороши, как и вино. Но не думаю, что Иисус ел брауни. В любом случае в воскресной школе никогда не упоминали о брауни. Я задумалась над тем, когда были придуманы брауни. Должна ли я погуглить это. Найти и отпраздновать день их создания.

Дверь захлопнулась, и я подпрыгнула, вскрикнув и уронив брауни. Наверное, я и его не подберу.

— Блисс? — голос Элая привлёк моё внимание.

— Привет, Элай.

Его взгляд переместился с меня на бутылки вина и на еду, которую я поглощала прямо со столешницы.

— Ты в порядке? Звонила Ларисса и сказала, что ты не появилась на работе.

Ах да. Работа. Я не в настроении работать. На прошлой неделе я взяла выходные, потому что мне было слишком тяжело покидать свою комнату. Я избегала всех, кого могла. Затем, когда пришло время выйти на работу, я проехала мимо неё и вместо этого направилась к продуктовому магазину, где купила вино, чипсы, брауни, торт, острые крылышки и немного винограда.

— Я была голодна. И мне сильно хотелось пить, — объяснила я.

— Я вижу.

Я протянула ему коробку с брауни.

— Они хороши. На них маленькие карамельки вместо орехов. Хочешь один? Я выпила всё вино, но у меня осталась еда.

У него округлились глаза.

— Ты выпила три бутылки вина?

Вздохнув, я кивнула.

— Да. Надо было купить четыре.

— Нет, ты должна была купить одну бутылку, — сказал он. — Давай остановимся на сегодня, ладно? Кажется, тебе уже достаточно. Утром ты будешь плохо себя чувствовать. Время спать. Иди, ложись, а я принесу тебе стакан воды и аспирин.

Я начала спорить, что я по-прежнему голодна, но мой желудок скрутило, и я покрылась потом.

— Хорошо, — согласилась я и направилась в ванную. Я нехорошо себя чувствую. Совсем нехорошо. Как только я дошла до двери своей ванной, мой желудок снова скрутило, и я побежала к унитазу, только я успела упасть перед ним на колени, как меня начало выворачивать наизнанку. Раз за разом.

Когда это наконец-то прекратилось и во мне ничего не осталось, у меня начались одни только пустые рвотные позывы, и я почувствовала позади себя Элая. Он держал мои волосы. Мне захотелось прилечь, и я начала ложиться, но холодное полотенце прикоснулась к моему лицу, и это было так приятно.

— Это поможет утром. Сейчас в тебе ничего не осталось. Давай уложим тебя в кровать.

Я встала, когда он поднял меня за руки, и, шатаясь, направилась в свою спальню. Кровать казалась такой далёкой, а поспать на полу — такой хорошей идеей. Я попыталась. Хотя Элай не позволил. Он заставил меня продолжать идти, и когда я наконец-то преодолела великий океан своей комнаты, я упала ничком. В мягкое тепло. На свою кровать.

Я никогда не была по-настоящему пьяной. Меня никогда не рвало из-за алкоголя. Я никогда не спала всю ночь в одежде с запахом рвоты. До сегодняшнего дня. Было больно открывать глаза. Но хуже всего был вкус в моём рту. Фу. Я закрыла глаза, и это помогло унять боль. Хотя не помогло с противным вкусом во рту.

В квартире слышались голоса. Элай не один. Мне не хочется вставать, и я надеюсь, что никто сюда не зайдёт. Вчерашний вечер был не самым лучшим. Вероятно, он был самым позорным. Но на какое-то время я была счастлива. У меня была еда, а алкоголь помог с пустотой и печалью, с которыми я пыталась жить всю последнюю неделю.

— Я сказал тебе, с ней всё хорошо, Ларисса. Оставь её в покое. — Голос Элая был достаточно громким, так что я могла слышать его через дверь.

— Она пропустила работу. Она неделю не выходит из своей комнаты. Ей больно Элай, и она нуждается в помощи. Ей нужен кто-то, кто вытянет её из этого.

Ларисса знает. Они все знают. Это стало новостью. Отец Октавии слишком известен, чтобы это было не так. Мир уже трубил о её закончившихся отношениях с внуком Дина Финли. Видеть это было ужасно. Знать, что у Нейта нет возможности спрятаться и погоревать в спокойной обстановке.

Затем дверь открылась, и, прищурившись, я увидела, что в комнату вошла Ларисса. Она закрыла за собой дверь.

— Я понимаю, что тебе больно. Всё это трагично. Ужасно и меня убивает то, что тебе приходится с этим сталкиваться. Из всех людей ты та, кто должен жить в счастливом мире, где не происходит всякое дерьмо. Но оно случается. Это причиняет боль. Ты знаешь это лучше всех. Как твой друг я здесь, чтобы заставить тебя встать с постели, помыться, одеться и вытащить тебя из этого места. Мы поедим поесть, погуляем по пляжу, сходим в магазин, что угодно. Ты больше ни дня не проведёшь здесь.

Мне хотелось поспорить, но не думаю, что с ней у меня есть хоть какой-то шанс.

— И очень хорошо, что ты напилась. Пропустила работу. И сделала что-то неожиданное. Как раз вовремя. Ты не можешь быть идеальной, Блисс. Никто не идеален.

Я ведь не пытаюсь быть идеальной, не так ли?