Как переучредить Россию? Очерки заблудившейся революции

Удивительно не то, что стихийная приватизация привела к беспрецедентной концентрации богатства на одном общественном полюсе и обнищанию – на другом, а то, как молниеносно это все произошло – весь процесс размежевания фактически уместился в «пятилетку» между 1989 (фактическая приватизации началась задолго до того, как о ней было публично объявлено) и 1994 годами. Во второе президентство Бориса Ельцина Россия вошла уже состоявшейся олигархической «псевдоконституционной монархией», в которой экономическая и политическая жизнь страны контролировалась очень узким кругом лиц. Олигархический капитализм оказался экономически крайне неэффективен и поэтому нестабилен. Триггером его первого системного кризиса стало неудачное сочетание внутренних и внешних факторов – поражение федерального центра в войне на Кавказе и резкое падение мировых цен на энергоносители, приведшее к дефолту. Кризис выявил полную дисфункциональность ельцинского псевдодемократического государства и привел к тому, что в 1998 году в России сложился пазл революционной ситуации. Знаменитая операция «Преемник», несмотря на свой «мирный» характер и формальную легитимность, была классическим «дворцовым переворотом», устроенным олигархами в их же собственных интересах. Ельцин никогда не отказался бы от власти, если бы не угроза революции, несмотря ни на какие проблемы со здоровьем. Олигархи никогда бы не осмелились на контролируемую смену режима, если бы не угроза его неконтролируемого падения. Путин – это ответ олигархии на угрозу революции.

Теоретически из революционной ситуации, сложившейся на рубеже веков, у России было два выхода – через устранение олигархического капитализма и через его оптимизацию. Но практически выбирать было не из чего, потому что после трех государственных переворотов – 1993, 1996 и 1999 годов – власть в стране полностью контролировалась олигархами. У Путина, ставшего президентом России благодаря «олигархическому консенсусу», не было другого пути, как искать выход из кризиса исключительно через оптимизацию олигархического режима, а не через его демонтаж.

При Путине система была преобразована из олигархической в государственно-олигархическую, в которой бюрократия (номенклатура) становится равноправным участником олигархического правления. Влияние старого посткоммунистического «боярства» ослабло, а влияние нового посткоммунистического «дворянства» выросло. Реорганизация была произведена в интересах олигархии как класса, но в ущерб эгоистичным интересам отдельных олигархов. Некоторые из них существенно пострадали, но олигархия в целом только выиграла от этих преобразований. Справедливости ради надо сказать, что выиграли от путинских нововведений не только олигархи, но и все общество, причем как экономически, так и политически. Оптимизация привела к временной стабилизации, непосредственная угроза государственной дезинтеграции была предотвращена, а общий уровень жизни существенно возрос. Память об этих достижениях до сих пор является главным политическим капиталом и самой надежной подушкой политической безопасности режима. Все, однако, имеет свою цену.

Сегодня мало кто помнит, что Владимир Путин, как и многие русские «самодержцы», начинал свою миссию в традиционной либерально-реформаторской парадигме – хотел «углубить и улучшить» рыночные реформы и демократию. Но дело быстро не заладилось, в том числе, но не только из-за своеволия олигархов, которые вдохнули жизнь в его президентство. Тогда и был явлен России альтернативный сценарий, предполагавший «усмирение олигархов» и подчинение их «власти государя», известный как «доктрина Сечина» – по имени его главного архитектора и вдохновителя.

На подготовку «серой национализации» ушло приблизительно столько же времени, сколько на «черную приватизацию». Разгонный этап уложился в исторический зазор между первым и вторым «делами ЮКОСа»: первым приговором Ходорковскому* был дан старт, вторым – подвели черту. В 2003 году олигархи уже практически лишились политического влияния, но еще оставались серьезной экономической силой. После 2010 года они в значительной мере утратили и свое экономическое влияние.