Как переучредить Россию? Очерки заблудившейся революции

Дороги, которые мы выбираем, проложены в исторических прериях не нами, они существуют объективно. Но выбор дороги – дело субъективное, в России зависящее во многом от решения одного человека. Поскольку угадывание направления движения мысли и воли этого человека не может быть предметом никакого другого анализа, кроме теологического, я не берусь предсказывать, на какую из двух обозначенных дорог попробует свернуть Россия в течение ближайшего десятилетия. Это не вопрос знания, а вопрос веры. Могу лишь предположить, что попытку расширить границы террора власть в критической ситуации предпримет, но в успехе такой попытки я сомневаюсь. Скорее всего, она спровоцирует процессы, характер и направление развития которых находятся далеко за пределами обозримого сегодня горизонта. Собственно, сам создатель нынешнего государства Ельцин оказался на своем историческом танке только вследствие переворота, устроенного архиконсерваторами из ГКЧП, которые не о таком финале мечтали.

Очерк 42 Конституционный «переформат». Как Путин совершил собственную революцию

Начиная с 2014 года русское общество жило ожиданием «транзита власти» и происходящее рассматривало сквозь призму этого весьма оптимистичного концепта. Когда в начале 2020 года Путин вышел на трибуну и стало ясно, что транзит завершился, не успев начаться, реакция общества была похожа на массовый психоз – все поняли: началось, но не то, чего ждали. Но меня лично напугало вовсе не то, что я не увидел никакого транзита, а то, что за фасадом несуществующего транзита оказалась не пустота. Там маячили очертания кое-чего другого, хорошо знакомого мне из истории. Президент тогда всех обвел вокруг пальца. Общество переклинило на «обнулении» сроков. А речь шла совершенно не об этом. Путин вывесил конституционную дымовую завесу, под прикрытием которой наметил полное переформатирование политической системы под новый идеологический проект. За многослойной пеленой пустых слов о «конституционной реновации» невозможно рассмотреть, что на самом деле происходит. Ошарашенному обывателю теперь придется, как археологу, слой за слоем снимать «конституционную лапшу» с ушей, чтобы добраться до правды.

Конституционный туман. Поспешно озвучив свои конституционные инициативы, Путин выступил в качестве конституционного спойлера, постаравшись перехватить и опошлить зреющую в недрах общества идею настоящей, а не фейковой конституционной реформы.

Потребность в такой реформе очевидна, и призывы к ней звучат уже много лет со всех сторон, в том числе и в ближайшем окружении Путина.

Потребность эта вызвана вовсе не тем, что жизнь ушла вперед и старая Конституция за ней не поспевает, как это сформулировал президент, а тем, что вследствие родовых травм, полученных действующей Конституцией при появлении на свет, усугубленных впоследствии бессистемными конституционными контрреформами, в российской политической системе образовалось множество диспропорций и перекосов, в первую очередь – в отношениях между исполнительной, законодательной и судебной властями. В этом вопросе председатель Конституционного суда Валерий Зорькин, традиционно предвосхищающий своими статьями конституционные выкрутасы Кремля, выглядит значительно более откровенным и внятным, чем президент. Кстати, единственное, бесспорно, позитивное изменение, предложенное Путиным, касается именно Конституционного суда в части расширения его компетенции, так что Зорькин хотя бы что-то получил взамен урезанной независимости судей.

Послание президента создает видимость ответа на запрос общества о перераспределении полномочий между ветвями власти в пользу парламента и суда, в то время как на практике его предложения должны привести к прямо противоположному эффекту: усилить диспропорцию и укрепить президентскую вертикаль. Выглядит послание в этой части как «за здравие», но в действительности это молебен «за упокой» системы разделения властей, которая, впрочем, и так пребывала много лет в коме, имитируя конституционную жизнь.

Собственно, конкретных идей, касающихся переформатирования отношений между ветвями власти, не так много.

Во-первых, президент предлагает не согласовывать кандидатуру премьера с Думой, а утверждать ее в Думе. Это не более чем игра в слова, ловушка для простаков: по сути, это предложение в соотношении сил ничего не меняет, оно политически нейтрально. Это чистая пропаганда.

Во-вторых, президент предлагает утверждать в Думе кандидатуры вице-премьеров и министров, предлагаемых премьером. Это действительно шаг, точнее, маленький шажок в сторону парламента, поскольку президент делится с Думой частью своих полномочий: раньше и тех и других утверждал он сам. Но, сделав этот маленький шажок навстречу парламенту, Путин тут же делает два огромных шага назад.