Как переучредить Россию? Очерки заблудившейся революции

Произвол начинается, когда один, сильный и наглый, проходит без очереди в кассу, расталкивая инвалидов и пенсионеров, и лишь продолжается, когда другой, такой же сильный и наглый, берет миллиардные кредиты в том же Сбербанке, чтобы на эти деньги скупить его акции, обирая тех же инвалидов и пенсионеров. Между этими наглецами есть лишь количественное, но не качественное различие. Суть вещей от этого не меняется. Поскольку антипод насилия – право – бездействует, то положение конкретного человека в современном российском обществе (от безработного до олигарха) зависит в конечном счете от открытого или скрытого насилия, т. е. от воли случая, от стечения обстоятельств.

Ситуация, складывающаяся в правовой сфере, требует, чтобы на право посмотрели под иным, более широким, чем обычно, углом зрения, включив его в общий социальный и культурный контекст.

Вопрос о праве – сегодня главный вопрос политической повестки дня. Однако консенсуса по этому поводу нет, осознание остроты проблемы приходит медленно. Право продолжает оставаться недооцененным «культурным активом». Его роль в качестве важнейшего инструмента культурного развития полностью так и не раскрыта. И в сознании элиты, и в массовом сознании право остается для русского человека чем-то второстепенным, проблемой второго плана, которую нужно решать если не после, то, по крайней мере, наряду с экономическими или социальными проблемами.

В действительности для возобновления «исторической жизни» в России восстановление правового порядка является condicio sine qua nоn. Это не одно из условий, а предварительное условие, создающее предпосылки для разрешения всех других проблем – экономических, социальных и политических. К сожалению, вопросы права продолжают находиться преимущественно в поле зрения юристов. Парадокс же ситуации состоит в том, что сегодня юридическими проблемами в первую очередь должны озаботиться не правоведы, а обществоведы.

Право – великий цивилизатор. Оно обеспечивает возникновение и развитие цивилизаций, поддерживает их стабильность. Его основное предназначение – формировать устойчивые правила игры, обеспечивающие предсказуемость протекания всех социальных процессов. Только при наличии таких правил возможна «капитализация культуры», лежащая в основе исторической эволюции. Деградация права ведет неизбежно к деградации культуры, устойчивое функционирование которой оно призвано обеспечивать.

Правовая система России в данный момент оказалась заблокированной сразу на нескольких уровнях: правосознания, правоприменения и правосудия.

Кризис правосознания представляет наибольшую общественную угрозу. Правовой нигилизм русского народа является притчей во языцех. В этом смысле у «посткоммунистического правосознания» изначально была очень плохая наследственность. Но были в России и свои правовые традиции. Заложенные реформами второй половины XIX века, они сильно пострадали в огне революции и были почти полностью вытравлены к середине XX века. Однако начиная с хрущевской оттепели можно было наблюдать «правовой ренессанс», процесс восстановления доверия к праву. Завершение брежневского правления странным образом стало «золотым веком» русского правосознания. При том что в основании государственной системы лежал произвол, авторитет права в элитах советского общества оказался высок как никогда. Развивалась правовая теория, углубившая понимание ценности права и его сущности. Как следствие, правовой формализм стал частью государственной идеологии, являясь в тот момент самым существенным доказательством в пользу теории конвергенции социально-политических систем. Как минимум, соблюдение законности постулировалось официально как приоритет государственной политики. В конечном счете сама идея правового государства родилась в рамках советской правовой доктрины задолго до начала эпохи «демократического брожения».

Сегодня нереалистично ставить задачу возвращения на тот уровень понимания права и отношения к праву, который существовал в «застойном» советском обществе. Современная российская элита относится к праву совершенно утилитарно, как к орудию достижения тех или иных целей. В праве отвергается главное – всеобщность и формализм. Без этих качеств право – ничто, пустой звук, дымовая завеса произвола, нормативный декор политического волюнтаризма. Целесообразность положила в России законность на лопатки. На самом высшем государственном уровне неоднократно заявлялось, что если закон мешает «здравому смыслу», то закон можно не применять. А что такое здравый смысл, в этой стране каждый понимает по-своему.