Как Петюня за счастьем сходил (СИ)

Так, тесто вымешено, пора и дальше приниматься за начинку. Тут Петюня пустил фантазию вскачь, главное – чтобы было много мяса и вкусно. Мяса было много. О втором предстояло узнать попозже.

Так за приятными хлопотами Петюня провозился до полуночи. Укладывался он и того позже, усталый, но довольный, и потом еще полночи ворочался, представляя, планируя, прикидывая, мечтая.

Будильник разбудил его на самом интересном, как вообще этой гадской штуке было свойственно. Стоя под душем, Петюня слегка поалел своим мыслям, полюбовался своей распущенностью и направился готовиться к атаке на льва в его логове.

Расстегаи были аккуратно запакованы, прикрыты полотняной салфеткой (лишний повод заглянуть в гости и стребовать ее обратно), рубашка надета, галстук завязан, рыжая (тут Петюня себе непоправимо льстил, до рыжего ему было далековато, но и каштановыми волосы уже не были) шевелюра причесана и слегка взъерошена, Петюня посмотрел на себя в зеркало и подмигнул. Ну, не поручик, конечно, но за бравого корнета сойдет; на худой конец и юнкер неплохо. С этими оптимистичными мыслями он направился в берлогу начбеза.

После разведывательных мероприятий (беседа с вахтером дядей Мишей: у него разыгрался геморрой, а у его кота понос – что поделать, зато ценные сведения собраны) было установлено практически достоверно, что начбез у себя. Петюня решительным шагом направился в сторону кабинета, но постепенно решимость оставляла его. Да, в пронырливости ему не откажешь, но по зубам ли ему Панкратов? Да и все их стычки и столкновения особой радости их встрече не добавят. Петя брел по коридору, в который вошел стремительной походкой, все медленнее и медленнее и все активнее обдумывал, как бы порезвее сделать ноги, как на беду Панкратова у входа в коридор раздались шаги и чьи-то голоса. Петюня как ужаленный рванулся с места и сайгачьим галопом понесся к той самой двери. Остановился. Отдышался. Постучал. Услышал раздраженный голос начбеза, воровато оглянулся и зашел.

Сергей Львович Панкратов готовился убивать. Вот буквально что подвернется под руку, того и убьет. Бывшая будущая теща продолжала названивать с требованиями о добровольной помощи, которую он просто обязан хотеть оказать. Электрики напортачили с проводкой, которая уже была скрыта под изрядным таким слоем всяких разных покрытий. Сигнализация была смонтирована неправильно, а сдать все надо позавчера. Панкратов уже и восьмикилометровый кросс себе устроил, и контрастный душ, и в качалку ходил почти так же часто, как на работу, а глухое раздражение чужой необязательностью, небрежностью и другими не менее опасными «не» все усиливалось. Стук в дверь он воспринял как подарок небес. Специально отозвавшись пораздраженнее, чтобы дать жертвенному агнцу возможность либо одуматься и сбежать, либо прочитать отходную молитву. Любой вариант неплох. Дверная ручка начала поворачиваться, Панкратов напрягся и подался вперед, чтобы облегчить себе начало атаки, но вот чего он не ожидал – так это Петюню Арсеньева, переминавшегося на пороге с каким-то свертком в руках, который подозрительно вкусно пах. Панкратов окинул его взглядом и закатил глаза:

– Ты смерти моей хочешь? Чем на сей раз ты будешь покушаться на меня? Степлером? Или стул подо мной обрушишь?

– Доброе утро! – скисший было Петюня неожиданно взбодрился, засиял улыбкой и направился ко столу. – Сергей Львович, мне очень стыдно, что я стал причиной всех случившихся с Вами несчастий. Честное слово, я без злого умысла! И в знак доброй воли я принес маленький такой презентик, чтобы попытаться загладить мою вину.

Петюня торжественно водрузил на стол сверток, развернул его и коварно подсунул прямо под нос начбезу.

– Лично делал, вчера. Расстегаи с мясом и пряностями.

Панкратов опустил глаза и подозрительно туда посмотрел.

– Признавайся, что ты туда подсыпал. Крысиный яд? Или пургена подсыпал? – с огромным усилием не вцепившись в самый верхний, соблазнительно румяный, призывно приоткрывающий начинку, умопомрачительно пахнущий пирожок, хмуро спросил он.

– Только цикута, Сергей Львович, – как-то особо просмаковал имя Петюня. – Исключительно натурпродукт!

Сергей Львович подозрительно посмотрел на него, на расстегаи, снова на него и сказал:

– Если вы, Петр Викентьевич, думаете, что это дает Вам право и дальше сбивать меня с ног, хлопать по моему носу дверью и прочие радости, то позвольте Вас разочаровать. Я не потерплю дальнейших оскорблений действием.

– Ни в коем разе! – жизнерадостно воскликнул Петюня. – Добровольно – никогда. Но Вы сами понимаете, любой, даже самый удачливый человек не может полностью исключить форсмажорных факторов, коими могут в равной степени оказаться как порыв ветра, так и бутылка с подсолнечным маслом, разлитая в самом неподходящем месте.

– Шел бы ты работать, Аннушка, - криво усмехнулся Панкратов, мужественно не сглатывая слюну. – И не появляйся на моих глазах хотя бы пару недель, хорошо? Чтобы копчик как следует зажил.