Как Пётр Первый усмирил Европу и Украину, или Швед под Полтавой

Причем артиллерия шведской армии, которая при короле Густаве Адольфе II являлась образцовой по своей материальной части, организации и тактике применения, при Карле XII фактически превратилась во вспомогательное средство вооруженной борьбы, предназначенное для решения узких тактических задач. С одной стороны, король Карл прекрасно понимал принципы использования артиллерии и при необходимости применял ее массированно, но делалось это за счет изъятия артиллерии у пехотных частей, вопреки накопленному опыту и общепринятой военной практике. Король Густав Адольф в ходе Тридцатилетней войны придал артиллерию пехотным полкам и бригадам, что явилось передовым организационным решением, увеличившим боевой потенциал шведской пехоты. Напротив, король Карл сосредоточил всю артиллерию в армейском артиллерийском полку, лишь изредка придавая ее временным войсковым оперативно-тактическим группам для решения отдельных боевых задач. Хотя это и повысило гибкость применения артиллерии, но ограничило возможности и огневую мощь пехотных частей. Кроме того, общее количество артиллерии в шведской армии оставалось небольшим, не более 30–40 орудий всех калибров, в связи со стремлением командования поддерживать маневренность (мобильность и подвижность) войск на высоком уровне. Король Карл принес огневую мощь в жертву быстроте передвижения и тактике ближнего боя.

Соответственно, русская тактическая доктрина, во-первых, требовала использовать против шведов огневую мощь артиллерии и залпового ружейного огня, чтобы расстроить боевой порядок противника и лишить его возможности использовать тактику ближнего боя, а во-вторых, собственное построение прикрывать и обеспечивать полевыми фортификационными сооружениями. При необходимости вести бой в поле пехотные батальоны строились в четыре линии повзводно, с пикинерами в центре и мушкетерами на обоих флангах, и также повзводно вели огонь по так называемому «прусскому образцу», чтобы с наибольшей результативностью использовать свою огневую мощь. Согласно «Учреждению к бою», солдатам требовалось вести огонь либо всем батальоном – залп производили три задние шеренги, так как в первой шеренге через одного стояли пикинеры и мушкетеры с примкнутыми штыками-багинетами, прикрывавшие подразделение от штыковой или кавалерийской атаки, либо шеренгами повзводно (опять-таки, за исключением первой шеренги), так называемыми «плутонгами» («плутонгом» именовалась четвертая часть батальона, соответствовавшая по численности роте, так что поочередный огонь скоординированно вели три группы по три взвода, расположенные друг рядом с другом в шеренгах, а в целом получалось, что стрелял весь батальон). Вести огонь плутонгами считалось надежнее, поскольку достигалась лучшая синхронность стрельбы и сохранялась высокая управляемость огнем со стороны офицеров: «Другой манир есть плутонгами, который лучше и безопаснейший есть от конфузии, и сего маниру держаться и людей обучать, неже первому»[520]. Соответственно, при боевой подготовке основное внимание уделялось обучению солдат методам и приемам ведения огневого боя в строю, а также развитию навыков прицельной стрельбы.

Для еще большего увеличения огневой мощи пехотного строя каждому пехотному полку придавались две-три полковые трехфунтовые иди двухфунтовые пушки, которые располагались непосредственно в боевых порядках пехоты.