Как пишется история: Кронштадтские события 1921 года

В отличие от других исследователей конфликта в Кронштадте, Ида Метт справедливо начала анализ событий в Кронштадте с более раннего периода. Она упоминает события декабря 1920 г., конфликт вокруг Побалта. Однако она неверно дает оценку событиям вокруг Побалта. Это был не конфликт матросов с большевиками, а конфликт между Побалтом и петроградскими партийными организациями, что убедительно показал в своей монографии Ю. П. Петров257. В его книге довольно точно дана картина противоречий между разными партийными организациями Кронштадта на фоне дискуссии о профсоюзах. Особенность Кронштадта была в том, что стороны активно вовлекали в дискуссию беспартийных матросов. На собраниях они заметно чаще поддерживали резолюции против Побалта, то есть против, если упрощать, троцкистов.

Идея Иды Метт исследовать не только февральские события 1921 г., но и более ранние, как мне кажется, верна. Но главная особенность исследовательского подхода Иды Метт в том, что она, как и другие анархисты, видит в восстании бескорыстную идейную помощь со стороны матросов рабочим и крестьянам в защите их от тирании коммунистов. В работе этого автора у кронштадтских матросов как будто нет своих собственных интересов. В итоге И. Метт сравнивает кронштадтское движение с движением Нестора Махно, чем и достигает необходимого ей эффекта – получает лишнее свидетельство бескорыстности движения Махно, доказательства борьбы его за свободу против тирании большевиков, за подлинные идеалы революции.

Не только в брошюре Иды Метт, но и в других научных и публицистических работах начиная с 1920-х гг. широко распространено мнение, что поводом для выступления команд линкоров «Петропавловск» и «Севастополь» стали события в Петрограде в конце февраля 1921 г. – так называемая «волынка» (антиправительственные выступления рабочих на некоторых заводах Москвы, Петрограда и некоторых других городов, вызванные недовольством политикой военного коммунизма). Такая связь отчасти подтверждается и документально. Так, например, в докладе начальника 2-го отделения особого отдела охраны финляндской границы Республики А. Ф. Николаева указывается на такую связь: «В связи с событиями в Петрограде настроение команд резко изменилось к худшему; началось брожение, принявшее характер волнения. Вечером 25 февраля на л[инейном] к[орабле] “Севастополь” команда стала собираться в коммунальной палубе, требуя устройства собрания… 27 февраля настроение команды крайне взволнованное. Из Петрограда вернулась часть делегатов, в связи с чем устраивались собрания. На собраниях делегаты обрисовали положение в Петрограде, и команды изъявили готовность поддержать рабочих во всех их требованиях. В тот же день поздно вечером команда л[инейного] к[орабля] “Севастополь” устроила собрание с требованием поставить винтовки в пирамиды, что ими и было исполнено»258

Однако последующие события показали, что матросы и солдаты Кронштадта не предприняли никаких реальных действий, чтобы помочь рабочим Питера и крестьянам всей России. Значит, петроградская «волынка» была только поводом для начала движения. Поводом очень эмоциональным, объединяющим. Но причины были скорее местными, приземленными и не такими романтичными. В следующих главах я еще буду возвращаться к этой проблеме.

Для Иды Метт, как и для всех остальных зарубежных исследователей Кронштадтских событий, главным и почти единственным историческим источником стали «Известия ВРК», резолюции самих кронштадтцев. Поэтому многочисленные версии зарубежных исследователей и публицистов (главным образом из эмигрантской и западной леворадикальной среды) имели существенные внутренние противоречия, страдали однобокостью в изложении материала, фрагментарностью из-за отсутствия нужного объема опубликованных документов. А чрезвычайная политизированность полемики и 1920-х гг., и 1930-х гг., с одной стороны, заставляла участников дискуссии высказываться по теме Кронштадтских событий, но, с другой стороны, уводила их в сторону публицистики и даже пропаганды.

Дальнейшее развитие дискуссии прервала Вторая мировая война. Как мы увидели, в довоенный период в западной и эмигрантской печати полемика по следам Кронштадтских событий носила достаточно изолированный характер, почти не выходя за довольно узкие рамки социалистического движения. Проблема Кронштадтских событий 1921 г., их причин и хода конфликта являлась вопросом политической дискуссии, но не научного исследования. К решению задачи по созданию внутренне непротиворечивой научной версии Кронштадтских событий советские и западные историки смогут приступить только в послевоенный период. Некоторые концепции и наработки писателей 1920–1930-х гг. очень пригодятся будущим исследователям.

5. Западная историография «Кронштадтского антикоммунистического восстания». 1950-е – 1980-е гг