Как по лезвию

Хотел в Алма-Ату — приехал в Воркуту.
Строгал себе лапту, а записали в хор.
Хотелось «Беломор» — в продаже только «Ту».
Хотелось телескоп — а выдали топор.

Хотелось закурить — но здесь запрещено.

Хотелось закирять — но высохло вино.
Хотелось объяснить — сломали два ребра.
Пытался возразить, но били мастера.[128]

Хотелось одному — приходится втроем.

Надеялся уснуть — командуют: «Подъем!»[129]
Плюю в лицо слуге по имени народ.
Мне нравится БГ, а не наоборот.[130]

Хотелось полететь — приходится ползти.

Старался доползти — застрял на полпути.
Ворочаюсь в грязи. А если встать, пойти?
За это мне грозит от года до пяти.

Хотелось закричать — приказано молчать.

Попробовал ворчать — но могут настучать.
Хотелось озвереть, кусаться и рычать.
Пытался умереть — успели откачать.

Могли и не успеть. Спасибо главврачу

За то, что ничего теперь хотеть я не хочу.
Психически здоров. Отвык и пить, и есть.
Спасибо, Башлачев. Палата номер шесть.

Прямая дорога

Все на мази. Все в кайф, в струю и в жилу.
Эта дорога пряма, как школьный коридор.
В брюхе машины легко быть первым пассажиром,
Имея вместо сердца единый пламенный мотор.

Мы аккуратно пристегнуты ремнями.

Мы не спешим. Но если кто догонит нас —
То мы пригрозим им габаритными огнями
Затянем пояса. Дадут приказ — нажмем на газ.

А впрочем, если хошь — давай, пролезай к шоферу.

Если чешутся руки — что ж, пугай ворон, дави клаксон.
А ежели спеть — так это лучше сделать хором.
Пусть не слышно тебя, но ты не Элтон Джон и не Кобзон.

Есть правила движения, в которых все молчком.

И спектр состоит из одного предупредительного цвета.
Дорожные знаки заменим нагрудным значком,
И автоматически снижается цена билета.

Трудно в пути. То там, то тут подлец заноет,

Мол, пыль да туман, сплошной бурьян и нет конца.[131]
Но все впереди. На белом свете есть такое,
Что никогда не снилось нашим подлецам.

Стирается краска на левой стороне руля.

На левых колесах горит лохматая резина,
Но есть где-то сказка — прекрасная земля,
Куда мы дотянем, лишь кончится запас бензина.

Судя по карте, дорога здесь одна.

Трясет на ухабах — мы переносим с одобреньем.
Ведь это не мешает нам принять стакан вина
И думать о бабах с глубоким удовлетвореньем.

Мы понимаем, что в золоте есть медь.

Но мы научились смотреть, не отводя глаза.
Дорога прямая. И в общем рано петь:
— Кондуктор, нажми на тормоза...

Сентябрь 1984

(Приводится по распечатке Людмилы Воронцовой, 1984)

Осень