Как поймать монстра. Круг первый

– Не заговаривай мне зубы, ублюдок. – Джемма схватила Купера за грудки быстрее, чем он смог отстраниться. Усталость послушно уступила место ярости. Купер продолжал смотреть ей в лицо – он был всего лишь немногим выше, и Джемма могла отчетливо видеть его глаза. Серые. Они действительно оказались серыми, а не золотыми. – Я выбью из тебя все дерьмо, если ты не скажешь мне, куда привел нас, слышишь?

– Слышу что? – процедил он. – Что вы попусту тратите наше время, вместо того чтобы сделать то, что я говорю?

Так ты ничего не говоришь!

Я говорю, но вы отказываетесь слушать!

Ты даже не мог предупредить об этом чокнутом месте. Так какого хрена ты продолжаешь мне являться?!

Вы не понимаете!

Ты просто прячешься! Хочешь, чтобы всю работу за тебя сделали другие! Разве не так ты всегда поступаешь, Купер?!

– Вы меня не знаете, – прошипел Купер ей в лицо и наконец попытался вырваться, но Джемма только сильнее сжала его лацканы.

«Долбаный шпион», – подумала Джемма.

«Как ты меня достал», – подумала Джемма.

«Прекратите, – подумала не она. – Вы не знаете!»

– О, да ладно! Черт, думаешь, раз на тебе замков больше, чем на воротах Пентагона, тебя трудно прочитать, пацан? – Она встряхнула его. – Ты замкнутый, необщительный одиночка, травмированный, верно? Что у тебя случилось в детстве? Давай доктор Джемма угадает: мамочка? Папочка? О, погоди, что, оба?

Ее ошпарило чужим гневом, а Купер дернулся, как от удара:

– Заткнитесь!

Костер высоко вспыхнул, подчиняясь то ли его, то ли ее ярости, но это никого из них не испугало. Злость Джеммы кипятилась в груди, в мыслях, на языке:

– Да я только начала! У тебя один-единственный друг, а больше ты ни с кем не общаешься! Не ладишь с агентами в команде: они думают, что ты зазнался, потому что тебя взял под крыло Джедай!

Думают, что ты считаешь себя лучше, чем они, а ты не размениваешься на реверансы, чтобы объяснить им, что ты действительно лучше, чем они.

Это не так!

Да ну?!

– Роген…

Твоя любимая книга – трилогия твоего тезки Драйзера! Ты ненавидишь, когда к тебе лезут в душу! Ты никого не пускаешь. Ты огородился от всего мира, думая, что это поможет. Но! Это! Не! Помогает! Даже тут! Там, где вы оказались! Ты не хочешь спасения. Единственное, чего ты хочешь, – это…

Лицо Суини обожгло сетчатку изнутри: улыбающееся неловкой улыбкой, задумчивое, печальное; увлеченное, когда он говорил о чем-то, что ему нравится; открытое, застенчивое, родное. Встревоженное. Отсутствующее. Пугающе невыразительное. Странное, словно ему больше не принадлежащее.

…спасти Брайана.

Джемма выпустила Купера из хватки, прижав руку ко лбу. Под ладонью все гудело, виски пульсировали. Чьи-то эмоции – ее? его? – стучали под горлом. Ей показалось, что ее сейчас вывернет, и Джемма рухнула на кушетку, пытаясь удержать ком из чужих чувств внутри. Вспышка гнева, проломившая границу между своим и чужим, превратилась в головокружение.

Размытая тень – перед глазами плыло – опустилась напротив, туда же, куда и обычно. Джемма слушала чужое тяжелое дыхание и, вдох за выдохом, вместе с ним восстанавливала свое. Когда тошнота откатила, она пробормотала:

– Я даже не знала, что там трилогия.

– «Финансист», – глухо ответил Купер. Судя по голосу, слова давались ему тяжело. – «Титан». И «Стоик». Но большинство слышало только о «Финансисте».

Хаос внутри долго не мог улечься. Пришлось дождаться, чтобы он осел, словно пыль, которую подняли в воздух. Когда зрение снова обрело четкость, Джемма сосредоточилась на лице Купера: тот, прикрыв глаза, считал про себя. Конечно, она не могла знать этого наверняка, как не могла знать и остального. Но она ведь знала.

Семьдесят, семьдесят один, семьдесят два…

– Почему вы меня не слушаете? – спросил Купер, открывая глаза и встречаясь с ней взглядом. У него было выражение лица учителя, уставшего от выходок самой большой хулиганки в классе. – Вам нельзя злиться. Нам обоим будет только хуже.

– Завали, – без сил посоветовала Джемма. – Я бы не бесилась, если бы ты меня не бесил.

Лицо Брайана Суини снова всплыло перед глазами. Вместе с ним – эхо чужих чувств. Это ведь было… отчаяние, верно? И еще что-то… Но собирать отзвуки его эмоций было все равно что искать нужную пылинку среди тех, что осели на пол.

– Ты хочешь спасти его, – сказала Джемма, надеясь уловить подсказку в лице Купера. – В опасности он? Не ты?

Да, отчаяние. И горечь. Они прорвались наружу, когда Купер спросил:

– Это разве имеет значение?

Но и под горечью было что-то еще. Джемме захотелось положить руки на скупое лицо Купера, сжать его так, чтобы он не смог больше прятаться и скрываться. Так, чтобы заглянуть в него до конца и найти там ответы.

Она представила себе это так ярко, что Купер поморщился – может быть, увидел. Почувствовал. Что он там делал этими своими фокусами.

– Вы уже рядом, – сказал он. – Я чувствую ваше приближение. Вам нужно идти дальше.