Как построить космический корабль. О команде авантюристов, гонках на выживание и наступлении эры частного освоения космоса

Питер пытался сидеть и слушать, но вновь и вновь обнаруживал, что он снова находится «в режиме продажи». Илон и Адео спросили, можно ли осуществить пилотируемый полет на Марс, затратив менее $10 млрд. «Вот это уже ближе к реальности», – подумал Питер. И произнес очень соблазнительные слова: «Я знаю способ, который позволит вам сделать это в десять раз дешевле, всего за миллиард». Все подались вперед. «Можно организовать экспедицию в одну сторону, используя существующее российское оборудование. Отправить нескольких человек, чтобы они прожили на Марсе пять лет, пока не удастся пополнить запасы или пока за ними не прилетит спасательная экспедиция. Они станут первыми в мире марсианами». Адео и Илону эта идея понравилась, и весь следующий час они быстро, навскидку, обсуждали ее, игнорируя детали и возможные препятствия. Потом Питер сказал: что бы они ни делали в космосе, сначала им все равно придется проверять себя «шаг за шагом».

Хотя Питер быстро понял, что ни Илона, ни Адео не интересует компания Blastoff, он восхищался этими парнями, готовыми идти на риск ради очередного прорыва в космос. Но в итоге этот вечер принес ему приятный сюрприз: Илону понравилась идея XPRIZE. «Вот тут я мог бы стать спонсором», – сказал он. Илон решил, что, в отличие от Blastoff, XPRIZE позволит сделать резкий рывок вперед во всей этой отрасли и возродить общественный интерес к космосу. Кроме того, Илон и Адео, по-видимому, живо заинтересовались тем, что Питер рассказал о «Духе Сент-Луиса» Чарльза Линдберга и о командах, собравшихся участвовать в борьбе за XPRIZE.

«Я хотел бы встретиться кое с кем из них», – сказал Илон. Адео предложил свою кандидатуру в правление XPRIZE.

Уже далеко за полночь они наконец вышли из ресторана, и с ними раскланялся камердинер в белом. Они собирались встретиться на следующее утро, чтобы продолжить обсуждение этого вопроса в офисе Idealab.

По дороге к себе в Санта-Монику Питер включил диктофон и начал размышлять вслух. «Странно, – говорил он, – что в свои 40 лет, вплоть до сегодняшнего вечера, я часто чувствовал себя ребенком, а теперь вдруг почувствовал себя постаревшим государственным мужем». Адео и Илон только-только разменяли тридцатник. Они только начинали заниматься космосом, а у него никогда ничего другого и не было.

«Они согласны потратить только 10–15 миллионов, – диктовал он. – Их не интересует Blastoff. Но могут выступить спонсорами XPRIZE. Так или иначе, у меня такое чувство, что мы станем друзьями. Мне очень понравился этот Илон. Он держался спокойнее, но рассуждения о космосе слушал серьезно. Я думаю, сегодня вечером мне удалось донести некоторые идеи, заронить кое-какие семена, может быть, задать какое-то направление».

«Я поражаюсь, когда слышу о равнодушии к полетам на Луну, – продолжал он. – Не столько от этих ребят, с которыми я встречался сегодня вечером, сколько от людей, которых космос вообще не привлекает. У них такой стиль мышления – “плавали, знаем!”. Но люди переменчивы. Что заставляет их волноваться?»

«Я думаю о спортивных командах: какого дьявола, что это за феномен? Почему люди тратят на спорт столько времени и денег? Я думаю, они хотят таким образом отождествиться с определенной персоной, тоже как бы выйти в своем воображении на поле или на корт. Вот я рассказываю о доставке роботов на Луну, и что – это порождает апатию? Космос необходимо осваивать не только во имя науки. Речь идет о решимости делать великие дела. Только это и имеет значение».

Питер сделал паузу, чтобы въехать в гараж, и звук поворотника в тишине был особенно отчетливым, как метроном, задававший ритм его мыслям. «Компания Blastoff мертва, – сказал он. – Но мое глубинное влечение к космосу живо».

Прошло еще несколько мгновений. «Черт побери, я не могу этого допустить, – сказал он. – Моя цель жизни – сделать все это возможным. Я получил массу уроков. Что бы я ни делал теперь, все должно совершаться ради этого».

20 Великая авантюра Берта и Пола

«Давайте дадим некоторым моделям полетать», – взволнованно сказал Берт Рутан группе инженеров в обеденный перерыв прохладным весенним днем в Мохаве. Сотрудники Scaled Composites схватили пенопластовые самолетики, вышли на улицу и направились к диспетчерской вышке Мохаве. Там, на уровне восьмого этажа, с высоты около 26 м Берт и его коллеги начали бросать в воздух модели космопланов самых причудливых форм. Они разрабатывались так, чтобы показывать экстремальные значения аэродинамического сопротивления и устойчивости. Среди них были модели с рыболовной леской и модели с датчиками для измерения угла атаки. Некоторые из них тут же падали прямо вниз; другие плавно парили в воздухе, покачиваясь как на мягких волнах.