Как построить космический корабль. О команде авантюристов, гонках на выживание и наступлении эры частного освоения космоса

А Марк и Питер на обратном пути не могли говорить ни о чем другом, кроме как о загадочном и обаятельном Берте Рутане. Они не были даже уверены, что он их слушал. Питеру казалось, что Берт прежде всего художник, современный да Винчи, человек, который обязательно захочет ввязаться, если предложить ему трудный и интересный проект или если он увидит, что может сделать что-то для него совершенно новое. И еще Марк и Питер пытались представить себе, что они увидят, когда вернутся в Мохаве на презентацию конструкции.

Еще Марк и Питер поговорили о призе Кремера. Они не знали, что Маккреди ушел после его получения по сугубо практическим соображениям: он остался должен банку $100 000 после того, как выступил поручителем по кредиту родственника, а бизнес у того прогорел. Берт сказал, что, по-видимому, до Маккреди дошло, что приз Кремера 50 000 фунтов – это и есть те самые $100 000. Но хотя выигрыш этого приза был очень важен для Маккреди, поскольку позволил ему расплатиться по долгу, предложенные им новые конструкторские решения оказались намного более существенными.

Марк сказал Питеру, что они с другом вложили $250 000 в создание премии Фейнмана в области нанотехнологий. О ней было объявлено в Институте Форсайта, и ее должен был получить человек, который первым сможет сконструировать и изготовить два нанотехнологических устройства: наноскопическую роботизированную руку и компьютерное устройство, которое продемонстрирует возможности создания нанокомпьютера. Марк сказал, что к учреждению премии их подтолкнуло прочтение книги Эрика Дрекслера «Машины созидания: Грядущая эра нанотехнологий».

В голове Питера буквально роились мысли, впечатления и воспоминания. Когда Марк рассказал ему про «Машины созидания», Питер вспомнил Дрекслера: он стоял в глубине аудитории в студенческом центре МТИ в 1982 году, когда Питер представлял клуб SEDS. Дрекслер тогда во всеуслышание заявил, что SEDS должен сохранять независимость от космической организации L5, невзирая на то что некоторые призывают к обратному. Питер надеялся, что настанет день, когда он сможет поблагодарить Дрекслера за выраженное им доверие к SEDS.

Самолет по-прежнему нес их обратно на восток, и Питер рассказал об уходе Джерри О’Нила. О’Нил умер в возрасте шестидесяти пяти лет, 27 апреля 1992 года, через семь лет после того, как у него диагностировали лейкемию. Питер посетил мемориал О’Нила 26 мая вместе с Грегом Мариньяком и последователями Джерри K. О’Нила. Жизнь О’Нила представлялась Питеру одновременно и вдохновляющей, и поучительной историей. Это была невероятная и поразительно совершенная работа, вдохновлявшая многих людей; это были прорывные научные проекты, о которых О’Нил мечтал и которые никогда не были реализованы.

Теперь Питер запускал две перспективные компании – International Microspace и Angel Technologies, – и в стадии становления была третья, называвшаяся Zero Gravity Corporation (ZERO-G). Вместе с Байроном Лихтенбергом и с выпускником МКУ Рэем Кронайзом он разрабатывал проект, который обеспечил бы обычным гражданам возможность испытать невесомость; для этого предполагалось использовать модифицированный самолет «Боинг 727–200». Тем не менее Питер по-прежнему не мог спать спокойно, его все больше тревожило то, что ему не удавалось сделать столько, сколько хотелось бы. Он подписал сам с собой соглашение на двух страницах, где были обозначены его сильные и слабые стороны, а также поставлены некоторые цели. Он наметил пути самосовершенствования: повышение эффективности его предпринимательских усилий, совершенствование навыков пилотирования, «перестать дергаться», в обязательном порядке заниматься регулярными тренировками, ну и найти себе подругу сердца. Ему было 32, и часы его жизни тикали, как у всех.

10 Невероятная идея

Приехав на рождественские каникулы к родителям (теперь уже пенсионерам) в Бока-Ратон, во Флориде, Питер как-то сел почитать потрепанную книжку «Дух Сент-Луиса», которую в прошлом году дал ему Грег Мариньяк. Эта книжка открыла ему много нового. Питер всегда считал, что Чарльз Линдберг в 1927 году пересек Атлантический океан как каскадер или, возможно, как смельчак, любитель риска. Ему и в голову не приходило, что Линдберг осуществил первый перелет из Нью-Йорка в Париж, чтобы получить приз.

Как выяснилось, Линдберг был одним из девяти пилотов, состязавшихся за приз Ортега $25 000, названный по имени его учредителя Раймонда Ортега. С этим соревнованием был связан целый ряд драматических событий, несчастных случаев и даже смертей, так как несколько лучших пилотов мира и новейших самолетов сгинули в ледяных просторах Северной Атлантики. New York Times назвала это «величайшим спортивным событием эпохи», а общественность стала называть это «величайшим в мире воздушным дерби». Препятствия здесь были как психологические, так и технические: расстояние 5800 км от Парижа до Нью-Йорка практически вдвое превышало дистанцию, которая когда-либо преодолевалась на самолете за один перелет.