Он замер. Неужели она ещё не готова вновь его принять? Но Аннабель уже раздвигала ноги шире, чтобы он мог удобнее расположиться, и, когда её шелковистые бёдра обхватили его, все сознательные мысли вылетели у Себастьяна из головы. Она впилась ногтями в его плечи, дав понять, что не желает нежности. Аннабель поощряла его, царапая ногтями спину и гортанно постанывая, пока спальню не заполнили его собственные стоны и звук тел, сливающихся в неистовом экстазе.
Он откинулся на спинку кровати в приятном изнеможении, а Аннабель уютно устроилась у него под мышкой. Она бездумно выводила пальцами круги на его груди. Себастьян чувствовал лёгкое дуновение её дыхания на своей прохладной коже. Как странно и как чудесно обрести блаженство, к которому никогда не стремился. Такого рода счастье не для таких, как он. По крайней мере, Себастьян так думал раньше.
Он поцеловал её в макушку.
— Я куплю тебе яхту.
Рука Аннабель замерла.
— Это, конечно, не греческий галеон, — продолжил он, — но мы могли бы сплавать на ней в Персию. И я куплю тебе особняк недалеко от Белгрейв-сквер.
Он завтра же купит ей дом. Когда Аннабель станет жить поблизости, он сможет каждое утро целовать её нежные губы, прежде чем начать трудовой день. А после долгого заседания в парламенте будет возвращаться к ней и заниматься любовью.
Аннабель молчала.
— Любовь моя?
Тишина затянулась. Складывалось ощущение, что не просто так.
Себастьян взял Аннабель за подбородок и повернул к себе лицом. Усталое и несчастное выражение в её глазах застигло его врасплох. Она выглядела так, будто на неё внезапно обрушилось сожаление о проведённой ночи.
— Тебе не понравилось, — медленно произнёс он.
— Нет, — ответила она, — не в этом дело. — Аннабель села, прижав к груди простыню.
По его спине пробежал холодок.
— Тогда в чём?
Она опустила ресницы.
— Посмотри на меня, — с трудом произнёс Себастьян.
Она повиновалась и заметно сглотнула, стараясь не отводить взгляд. Себастьяна охватило ужасное предчувствие, пока он лихорадочно перебирал в голове факты. Аннабель находилась в его постели. Всего десять минут назад она задыхалась от удовольствия в его объятиях. Очевидно, она желала Себастьяна.
И всё же сейчас шла на попятную, воздвигая вокруг себя стену с единственной целью — отгородиться от него. Внутри Себастьяна пробудились все хищные инстинкты.
— Зачем ты пришла ко мне вчера ночью? — спросил он.
Она бросила на него ещё один нервный взгляд.
— Я пришла к тебе не для того, чтобы установить деловые отношения.
— Зачем ты пришла ко мне вчера? — настойчиво повторил Себастьян.
Её плечи поникли.
— Я хотела, — прошептала она. — Я хотела тебя.
— И теперь ты передумала?
Аннабель покачала головой, её глаза заблестели. Боже милостивый. Неужели она сейчас расплачется?
— Аннабель…
— Я всегда буду хотеть тебя, Себастьян, — призналась она. — Как может быть иначе?
Её слова должны были привести его в восторг, но в них звучала ужасная безысходность. Как пение клинка, рассекающего воздух. Можно притвориться, что ничего не происходит, но это не убережёт от смертельного удара.
— Ты не останешься? — спросил он ровным голосом.
Она прикусила губу.
— Я не могу. Я уже говорила тебе об этом.
— Когда ты пришла, — сказал он, — я же предупредил, что не могу предложить тебе большего.
— Да, предупредил. Но и я тоже не могу предложить тебе большего.
Он издал тихий, презрительный смешок.
— В самом деле, ты не сказала, что согласна на мои условия. Я додумал сам. Очевидно, возникло недоразумение.
— Я не имела в виду…
Себастьян поднял руку.
— Ты не можешь уйти. Не после того, что между нами произошло.
В ответ Аннабель умоляюще на него посмотрела, и ему захотелось её встряхнуть.
— Как ты можешь даже думать об этом? — спросил он. — Между нами происходит нечто удивительное, и ты это знаешь.
— Знаю, — сказала она, — но ведь это ничего не меняет.
Это меняло всё. Теперь Себастьян совершенно точно знал, что между ними не мимолётный роман.
— Не надо, — хрипло проговорил он, — не разрушай наши отношения только потому, что не можешь получить всего.
Её взгляд украдкой скользнул к двери. Аннабель готовилась бежать.
Словно дёготь, в груди Себастьяна разлилось тяжёлое и безнадёжное чувство. Он уже пережил его однажды, много лет назад, в кабинете покойного отца, когда впервые осознал, что находится на грани потери всего.
— Аннабель, — прохрипел он.
Её губы задрожали, стена, которую она возвела вокруг себя, шла трещинами, и всё же чёртово упрямство не давало Аннабель потерять присутствие духа. Будь проклята она сама, будь проклята её железная воля, гордость, самообладание. Качества, которые всегда ему импонировали, теперь обернулись против него.
— Я люблю тебя, Аннабель. — Слова просто сорвались с его губ. Совсем не так Себастьян представлял себе, как произнесёт их впервые.
Она замерла. На её лице промелькнуло нечто сродни паники. Руки, вцепившиеся в покрывало, побелели.
В спальне повисло тяжёлое молчание, что само по себе являлось красноречивым ответом.