Как повергнуть герцога

«Я хочу тебя, Монтгомери».

Он ослабил хватку на её плечах, Аннабель придвинулась ближе и поцеловала его в губы.

— Я так скучала по тебе, — прошептала она у его рта.

Аннабель опустилась на колени между бёдер Себастьяна. Его дыхание участилось, когда её изящные пальцы начали развязывать кушак. Себастьян взял её за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

— Я не могу предложить тебе больше, чем уже предложил.

Её глаза слегка сузились.

— Я знаю.

Она распахнула его халат.

Долгое мгновение в тишине слышались только прерывистое дыхание и потрескивание в камине.

Когда она снова посмотрела на него, её глаза блестели от волнения.

Аннабель наклонилась и прикоснулась губами к его груди, он издал грудной звук, она двинулась ниже, провела ртом по напряжённым мышцам его живота… Правая рука по собственной воле обхватила её затылок.

Она замерла, обдав тёплым дыханием его ноющий член.

— Аннабель…

Она сомкнула рот на его возбуждённой плоти.

Его тело пронзило внезапное удовольствие, и он выгнулся ему навстречу.

— Боже.

Её влажный, горячий рот нежно дарил настоящее блаженство. Себастьян застонал, запутавшись пальцами в её волосах. Он никогда бы не попросил Аннабель об этом, но, видит бог, не раз представлял. Порочные фантазии бледнели по сравнению с ощущениями, которые охватили его сейчас. При каждом прикосновении её языка по венам словно растекалась лава.

Аннабель начала скользить ртом вверх-вниз по всей длине его члена. Себастьян покрылся испариной. У основания позвоночника уже зарождалось знакомое напряжение. С титаническим усилием он отстранился, поднялся на ноги и подхватил её на руки.

Взгляд Монтгомери был прикован к огромной кровати, занимавшей большую часть комнаты. Аннабель прижалась к нему, смущённая и взволнованная тем, как он нёс её, словно награду за победу. Он с величайшей осторожностью опустил её на край матраса, но его глаза горели обжигающим синим пламенем.

Она поёжилась. Вот, что значит быть центром его внимания. Время и здравый смысл вспыхнули искрами и растворились, имело значение только здесь и сейчас, и их взаимная потребность быть вместе.

Монтгомери обхватил лицо Аннабель ладонями, поглаживая большими пальцами уголки её рта.

— Я так хочу тебя, — проговорил он, наклонился и поцеловал.

Поцелуй был глубоким, требовательные губы Монтгомери задавали ритм и дарили удовольствие. Он целовался как мужчина, который знал, что ему не придётся останавливаться. Ему и не придётся останавливаться. В затуманенном страстью сознании всплыло видение: его крепкое тело накрывает её. У Аннабель перехватило дыхание, и она обмякла.

Когда он отстранился, оказалось, что она уже лежит на спине, тяжело дыша, но её ноги всё ещё свисают с края кровати. Халат был расстёгнут и распахнут. Монтгомери нависал над Аннабель, с медленным наслаждением изучая все интимные местечки, которые всегда так интригуют мужчин.

Она должна была возмутиться, попытаться прикрыться. Увы, Аннабель успела позабыть все свои моральные устои, поэтому она вздёрнула подбородок, открывая его взору шею.

Монтгомери перестал улыбаться. Он отступил назад и скинул халат, который с тихим шуршанием упал на пол.

Аннабель сглотнула. Её мог соблазнить один вид его грациозного мускулистого тела, полного жизненной энергии. Его кожа была светлой, поросль волос на груди песочного цвета спускалась по плоскому животу к мужскому органу. В возбуждённом состоянии, напряжённый от желания он выглядел великолепно…

Монтгомери резко втянул носом воздух, и внимание Аннабель переключилось на его лицо. Прищурившись, он уставился на её колени.

— О, — проговорила она, — всё в порядке.

Но Монтгомери уже осторожно поворачивал её ногу, чтобы осмотреть синяки каждый размером со сливу.

— Кто это сделал?

— Никто… Я упала во время ареста, — добавила она, когда он посмотрел на неё с беспощадным выражением на лице.

Аннабель вздрогнула, странным образом возбудившись ещё больше.

Она протянула к нему руку.

— Пожалуйста, — прошептала Аннабель, — иди ко мне.

Его взгляд прошёлся по её обнажённому, распростёртому на постели телу, как она и надеялась, Монтгомери отвлёкся, и из его глаз исчезла жажда крови.